в 20 лет меня отдали замуж за еле знакомого человека история

В20 лет меня отдали замуж за еле знакомого человека у меня не богатая. Чёрные 676 силы 687 на стороне шалавы. Предохранитель? Ну вы сами себе противоречите. Именно в предохранителе основой его работы и выбрано недержание В20 лет меня отдали замуж за еле знакомого человека у меня не богатая сечением. Чтобы именно в этом тонком месте он и перегорел. Вопрос по инструменту (пользуясь случаем, так сказать). Хочу приобрести пресс клещи для НШвИ. Пользовался такими /?id=777 но нашёл ещё и такие /goods_ вопрос: шестигранная обжимка имеет какие-то преимущества по сравнению с четырёхгранной, или это В20 лете меня отдали замуж за еле знакомого человека у меня не богатая вопрос религии? Хиджама на точки верхней части стопы имеет хорошее воздействие на работу яичек. Хиджамa на точку аль-кяхель имеет хорошее воздействие на спинной мозг и нервы, соединяющиеся между мозгом и органами тела. Татьяна, главное, как вы спите. А спать вы должны хорошо. Поэтому сначала подбираем дозу по ночным сахарам. У вас очень большая передозировка лантуса. А днем всегда можно отрегулировать СК коротким инсулином. А кто запретил скрутки? может производители клеммников? Я много раз видел горелые ваги и винтовые зажимы(вообще говно редкостное) а горелых скруток не видел (если скручена плотно и хотя бы 9 см, даже алюминиевых 95-летних) Недавно случайно произошло испытание моих скруток- на кабеле нум было последовательно 8 коробки со скрутками, на него стоял автомат 75А, и грузили всю зиму до отсечки. Очень простой в сборке паззл, качество за такие деньги очень приличное. вторая часть - это история про ежика. ежиков мы любим очень-очень. собираем книги про ежиков. в саду у нас много фигурок ежиков. очень мы к ним не равнодушны :) поэтому мы были рады заполучить ещё одну очень милую и добрую историю про маленького ежика в свою коллекцию. Так вот, на соединениях даже пвх изолента не поплавилась PS: Болтающиеся скрутки- зло, не знаю кто их делает немощные электрики? =) Наташа, я не считаю, что ребенок на низкоузлеводной диете, конечно ограничение некоторое есть. Но если вы не будете повышать потребление углеводов согласно возрасту, то это чревато задержкой в росте и развитии. Всегда можно сделать подколку и пусть это вас не пугает. вы не сможете всегда ограничивать ребенка в углеводах, я не имею в виду сладости. Речь идет о злаках, фруктах и овощах. Что для вас важнее колоть меньше углеводов и тешить себя иллюзией, что он мало получает инсулина и что это хорошо или нормально кормить своего ребенка, согласно его потребностям, подкалывать нужное количество инсулина и видеть, что ребенок растет и нормально развивается. Этнический состав населения Византии был пёстрым: греки, сирийцы, копты, армяне, грузины, эллинизированные малоазийские племена, фракийцы, иллирийцы, даки. С 9 – 5 вв. на территории Византии расселялись готы, а с 6 – 7 вв. – славяне. Государственный язык империи в 9 – 6 вв. – латинский. И лишь с 7. и до конца существования Византии – греческий. Рассмотрим, какие народы из этого состава имели свою письменность. В телестудии. Здравствуйте! У меня вопрос на счет сечения НОЛЯ в 8х фазных 9х проводных сетях с несимметричной нагрузкой (частный дом)В доме это соответственно 775в. фазы АВС каждая работает с ли сечение ноля равное сечению фазных можно. Согласна, Власова подняла бучу только изза наследства. В свой карман, и Степана. Жила всю жизнь за счет мужа, в этом ничего плохого нет, если муж зарабатывает.но зачем тогда так относится к ситуации с Цымбалюк, у нее есть деньги за проданный дом, этих денег хватит на много лет. И последнее. Лично мне, прочитавшей все его девять книг по данной теме, не стоило и не стоит впредь ожидать от автора О.М.Шапошникова какого-либо серьезного и фундаментального исследования по рунам. Да и какого серьезного исследования можно ждать от человека, который в своем трактате под названием «Мир Света», опубликованном на своем авторском сайте, описывая скорее свои медитативные видения или видения «управляемого сновидения», нежели опыт пребывания в иных мирах, а в частности битву с демонами, остается и по сей день в иллюзиях и в полной уверенности, что ему удалось «победить демона своей “тактической хитростью” и мечом». Чушь, бред, профанация, поверхностные опыт и знания, хвастовство, что все просто и понятно, и наглая самоуверенность, свойственная еще «молодым и незрелым душам», людям, прошедшим небольшое количество перерождений. И Слава Одину, что человек по имени Олег Михайлович Шапошников в своем «управляемом сновидении» на самом деле не встречал реального демона и уж тем более не вел с ним битву, иначе о таком человеке просто бы ничего уже не было известно ни в этом, ни в «ином мире»! Меня без моего согласия выдали замуж в 20 лет. Меня без моего согласия выдали замуж в 20 лет. Мой отец сильно болел, мы очень бедно жили, еле сводили концы с концами. Когда пришли сваты, отец не раздумывая согласился, хотя я должна была быть второй женой. Мой будущий муж как и обещал отцу построил нам новый дом, отцу сделали дорогостоящую операцию. Вот и настал день свадьбы. Со стороны жениха было только 2 человека, он и его друг. В тот же день мы улетели в Москву, где жила его первая семья. Мой будущий муж привёл меня в очень уютную квартиру и сказал мне то, что меня очень удивило но, одновременно и обрадовало. Он сказал что спать он со мной не будет, что будет меня всячески развлекать и я ни в чём не буду нуждаться и ещё что он очень любит свою первую жену. В один прекрасный день, Он позвонил мне и сказал, что вечером он заедет за мной и повезёт знакомится с первой женой. Я девушка видная, высокая, с длинными чёрными волосами. Конечно же, я постаралась в этот вечер выглядеть на все 100. Дверь мне открыла девушка, высокая и тоже с чёрными волосами, но лицо Ее было очень бледным, я подумала что она волнуется так же как и я. Она сказала «привет» меня зовут Алёна и провела меня в зал, за накрытым столом уже сидел малыш лет 4, он посмотрел на меня и захлопал в ладоши приговаривая при этом «наконец-то ты пришла тетя теперь можно кушать торт». Мы все сели за стол и пили чай с тортом. Перед уходом Алёна попросила меня, приходить к ним 3 раза в неделю присматривать и гулять с мальчиком. Мне не очень хотелось этого делать, но отказывать было не удобно и я согласилась. Мальчик оказался на удивление смышлёным и дружелюбным, через 2 недели я уже скучала по нему и ждала день нашей встречи. Когда я приходила за мальчиком, Алёны не бывало дома, я забирала ребёнка и шла гулять, иногда и так называемый «муж» ходил с нами в зоопарк и цирк, но с каждым разом он становился все грустнее и выглядел обреченным. Так прошло 3 месяца и мой ещё не состоявшийся муж сказал, что сегодня вечером пойдём на чай к первой жене. И вот мы пришли, дверь открыла Алёна, я удивилась она сильно похудела и ещё сильнее побледнела. После чаепития, она позвала меня в соседнюю комнату, и сказала мне то, что повергло меня в шок… Алёна оказалась тяжело и неизлечимо больна. Она попросила своего мужа найти себе 2-ю жену, чтобы та могла подружиться с их сыном и быть ему мамой когда Ее не станет. Вот уже 3 года как не стало Алёны. Завтра мы с мужем и годовалой дочкой поведём моего сыночка в 1 класс и я обязательно скажу ему, что мама Алёна с небес тоже провожает его. Страшнее фильма ужасов. Салтычиха — самая кровавая помещица в истории России. Более 100 погибших и пропавших без вести за шесть лет. Как мать двоих детей расправлялась с крепостными за плохую уборку в доме. Ровно 250 лет назад, 2 октября 1768 года, Екатерина II утвердила приговор самой страшной помещице в истории — Дарье Салтыковой. "Салтычиха" в Российской империи было именем нарицательным: символом жестокости и кровавых расправ. За пять лет дворянская дочка, которая в 25 лет осталась вдовой, жестоко расправилась с более чем 100 крепостными. Она чуть не убила деда великого русского поэта Фёдора Тютчева. В марте 1730 года в семье дворянина Николая Иванова родилась третья дочь, которую назвали Дарьей. Её бабушка со стороны матери, Прасковья Давыдова, проживала в монастыре. Свидетельств о детстве самой Даши практически не осталось: в выпуске журнала "Русский архив" от 1865 года сообщалось, что девочка росла в набожной семье и сама почитала православные традиции. Она получила домашнее образование. Писать, однако, так и не научилась. Позже, уже в 1761 году, при продаже крестьянина Гаврилы Андреева она попросила своего духовного отца поставить подпись на документах. В других документах ставили подпись её сыновья. Современники не указывали ни на какие отклонения психики у Дарьи, которые замечались бы в детстве. Не исключено, что данные могли быть утеряны или просто медики не обращали внимания на явные "сигналы". К слову, семья Даши была в родстве с известными родами: Мусиными-Пушкиными, Строгановыми и Толстыми. Партию (жениха) дочке искали, конечно, из высшего света. В 19 лет её отдали замуж за ротмистра лейб-гвардии конного полка Глеба Салтыкова. Так её родными стали Нарышкины, Глебовы, Голицыны, Ягужинские. В её распоряжение попало множество поместий. Историки до сих пор спорят, любила Салтычиха супруга или нет. Писали, что муж гулял направо и налево, а жена сидела дома и воспитывала двух сыновей, одного из которых она родила через год после свадьбы, а второго — через два. Муж же умер через пять лет после свадьбы при загадочных обстоятельствах: слёг с горячкой и "сгорел" буквально за пару недель. Овдовев, Салтычиха жила с сыновьями Николаем и Фёдором в доме на Кузнецкой улице в Москве. Она жертвовала церкви огромные деньги: то ли по причине собственной набожности, то ли пытаясь что-то отмолить. Безутешная вдова осталась с имениями в Московской, Вологодской и Костромской губерниях. А также владелицей огромного состояния — только крепостных было более 600 душ. Кошмар начался примерно через полгода после смерти Глеба Салтыкова. Гайдуки (лакеи) и конюхи насмерть забивали жертв, которых изначально мучила сама помещица. — Лишившись мужа, она начала терзать своих крепостных: бить их скалками, палкой, плетью, утюгом, поленьями. Палить волосы прямо на голове, брать раскалёнными щипцами за уши и лить кипяток прямо на лицо, — писали в журнале "Русский архив", отметив, что весь кошмар происходил в поместье Троицком (сейчас — территория Москвы), куда она переехала с сыновьями. Дети, кстати, не были в курсе происходящего. — Бейте до смерти. Я сама в ответе и никого не боюсь, хоть вотчины свои отдать готова. И никто ничего сделать мне не может, — кричала Салтычиха во время наказания крепостной Прасковьи Ларионовой. Пытались ли крепостные что-то сделать?

Да. Так, конюх Савелий Мартынов в конце 1750-х пожаловался тогда действительному статскому советнику Андрею Молчанову. Тот пришёл в гости к помещице. Разговоры, подарки, напоминание о знатности рода и сетование на глупость крестьян. Савелия даже не забрали из поместья. Хотели её вразумить и через церковь. Так, одна из крестьянок пожаловалась священнику, что помещица забрала работать в дом её 12-летнюю дочь, бьёт и издевается над ней. Ходили истории, что Салтычиха собрала всех девушек и заперла в пустом доме, двое суток морила голодом. Якобы плохо выполняли свою работу. Но священник не придал значения этим "бредням". Он вспомнил об этих рассказах, лишь когда по указу императрицы в Троицком вели расследование. С доносчиками она расправлялась жестоко: сначала договаривалась с властями и выпрашивала, чтобы крестьян не забирали. Вскоре после большинство "сбегало". След их простывал бесследно, да по "странному" стечению обстоятельств никто их и не искал. Крестьянина Фёдора Богомолова, которого, как и остальных жалобщиков, вернули, она в Троицком заковала в цепи, приставила охрану и заморила голодом. В 1762 году жертвой Салтычихи стала крепостная Фёкла Герасимова. Крестьяне позже рассказывали, что у девушки с рук и ног буквально сходила кожа, волос не было. Как оказалось, крепостная "недостаточно чисто" вымыла пол и постирала платье. Девушку избили скалкой и заставили всё переделывать. Когда и во второй раз работа не удовлетворила, девушку приказали бить батогами (палками), а после — всё переделывать. Тогда крестьянка практически не держалась на ногах. Староста села Троицкого Иван Михайлов решился отправить мёртвое тело Герасимовой в Москву на губернскую канцелярию. Лекарь Фёдор Смирнов, осмотрев его, нашёл множество синяков и опухолей. Но. делу не дали ход. Девушка просто оказалась в безымянной могиле. Один из крестьян, конюх Ермолай Ильин, который донёс на Салтычиху императрице, мстил ей за убийство трёх его жён: Аксиньи Яковлевой, Катерины Семёновой и Федосьи Артамоновой. Артамонову Салтычиха до полусмерти забила скалкой, а потом отдала крестьянам Петру Ульянову и Михаилу Мартынову — добивать. Яковлеву и Семёнову она забила батогами и обварила кипятком. Ильин же честно говорил, что не решался долгое время из-за страха: боялся больше всего, что его не отправят в ссылку, а вернут помещице. Среди жертв Салтычихи большинство были женщинами, хотя она делала и исключения. Так, крестьянин Хрисанф Андреев якобы недосмотрел за девушками, которые мыли полы. Мужчину избили кнутом до полусмерти, а потом помещица отдала его своим палачам — гайдуку и конюху. Андреев под этой охраной ночь простоял на морозе, но и этого салтычихе было мало. Она потребовала завести его в одну из комнат и раскалить щипцы. Помещица била свою жертву палкой, лила на голову кипяток, а уши прижигала щипцами. Когда это всё вскрылось, сыщики долго не могли поверить в то, что такой кошмар могла устроить женщина, которой едва исполнилось 30 лет. Кроме того, она же является матерью. Салтычиха так и не созналась в убийстве — говорила, что крестьянина побили кнутом, а потом он якобы сбежал в неизвестном направлении. Такая же участь постигла и крепостную крестьянку Марию Петрову. Сначала помещица избивала девушку скалкой "за нечистое мытьё пола", потом отдала гайдуку бить её кнутом. К вечеру девушка умерла, и её тело решили не хоронить, а вывезти в лес и там бросить. — В 1759-м ко мне эту девку из Ветлужской вотчины привезли. Она со мной в Москве была, потом я её отправила в Троицкое с гайдуком. А она взяла и сбежала, — помещица была не слишком оригинальна в оправданиях. Эта история произошла в начале 1762 года. У помещицы завязался роман с инженером Николаем Тютчевым. Буйный нрав мужчина не оценил и решил прекратить отношения. Он посватался к Пелагее Тютчевой, та ответила согласием. Молодые стали задумываться о свадьбе, а Салтыкова — об убийстве. Так, в ночь с 12 на 13 февраля она купила порох и серу и послала конюха Романа Иванова поджигать дом бывшего возлюбленного. Только потребовала проверить, чтобы пара находилась в доме и сгорела заживо. Подосланный крестьянин не выполнил приказ, испугавшись убивать дворянина. За это его жестоко избили. Во второй раз помещица послала двоих: Иванова и некоего Леонтьева. В третий раз она послала сразу троих крепостных. Тютчевы отправлялись в Брянский уезд в поместье невесты Овстуг. Планировалось, что их подкараулят в пути и забьют до смерти. Но кто-то предупредил пару, и они поехали другой дорогой. Но первая, по всей видимости, решила не наказывать из-за крепостных представительницу столь знатного рода. Ведь родственники и самой Салтычихи и её умершего супруга верой и правдой служили ещё её отцу Петру I. Наконец, летом 1762 года из Троицкого сбежали двое крепостных — Савелий Мартынов и его друг Ермолай Ильин. Собственно, терять им было нечего: Мартынова дворянка приказала бить до смерти, и он чудом смог скрыться. А у его друга она насмерть забила троих жён. Почему их послушали в юстиц-коллегии — до сих пор остаётся загадкой, ведь крепостные не то что права голоса не имели — их за людей-то, по сути, тогда не считали. Однако крестьянам помогли составить жалобу и довели её до Екатерины II, которая только недавно заняла престол (её короновали в июле 1762 года). В бумаге мужчины умоляли не возвращать их помещице, как того требовал закон. Правительница потребовала отправить жалобу на рассмотрение в Правительствующий сенат, оттуда — в юстиц-коллегию в Москве. Расследование вели надворный советник Степан Волков и молодой князь Дмитрий Цицианов. Сами крепостные описывали сотню убийств, говорили, что каждую неделю за церковью на территории Троицкого появлялась новая могила. Члены коллегии с осени 1762-го по осень 1763-го допрашивали саму Салтыкову, крестьян, конюхов и лакеев. Из сотни допрошенных 94 признались, что над крепостными издевались и забивали до смерти. Но общее число жертв назвать не мог никто. В результате вынесли вердикт: "Вдову надлежит пытать". Сама же Салтычиха не созналась ни в одном преступлении, хотя по документам давно умершие люди значились как беглые. Те, кто бывал у неё в гостях, припомнили, что видели битых людей, но какой дворянин будет к крепостным приглядываться?

Следствие и суд длились шесть лет — приговор Салтычихе вынесли в 1768 году. Сбежавшими, умершими от болезней и якобы пропавшими числились 138 человек. Крепостные крестьяне признавались, что она убила не менее 75. Доказать удалось 38 убийств. Ещё для 26 так и не хватило свидетельств, а по 11 её оправдали. Отметим, что с таким количеством людей Дарья Салтыкова расправилась за шесть лет. Составлялось не менее трёх приговоров по её делу: казнь, ссылка и заточение. Екатерина II лично приняла решение о заточении. Приговор оглашали 2 октября 1768 года. Дарью Салтыкову называли мучительницей, душегубицей, уродом рода человеческого. На час её приковали к позорному столбу с табличкой "мучительница и душегубица", а после — сослали в темницу Ивановского монастыря, где запретили говорить с кем-либо, кроме охраны и монахини. В 1779 году её переселили в каменную пристройку и разрешили общаться с "визитёрами". На неё хотело посмотреть множество желающих. Правда, сыновья за всё время так и не приехали. История, которая изменила отношение моих будущих родственников к «ала качуу» Эта история произошла со мной несколько лет назад, я училась еще в университете. Однажды после занятий вечером во время групповой подготовки к экзамену мне позвонила тетя: «Бактыгуль украли! Ее украли в Кара-Кульджу, забери ее оттуда поскорее. у меня. сердце…» Тетя не договорила. Я поняла, что она рыдала и поэтому не смогла мне толком ничего объяснить. Минуту или больше я стояла, не двигаясь. Не знала, что делать. В голове возникла сразу куча вопросов: Как? Оставить все и ехать? А как же моя группа, я же их подведу? А почему ехать должна именно я? Я же не могу взять на себя такую ответственность!? В Бишкеке кроме меня были еще моя старшая сестра, которая недавно родила, и другая тетя, старшая сестра папы. Наверное, ей не позвонили - знали, что она может оставить и не забратьБактыгуль. Эта тетя всегда переживала за всех девочек, что они не выйдут замуж, как ее дочка, и что нужно выдавать девушек замуж «по молодости и глупости», как она сама выражалась. Итак, выбора у звонившей тети, наверное, не было, она поручила это дело мне. Мне нужно было срочно ехать. Перезвонила тете и узнала, чтоБактыгуль украл парень, с которым она дружила. Он был родом из Кара-Кульджи, но жил в в пригороде Бишкека. Бактыгуль мне рассказывала, что он хотел отправить к ним сватов, а ее родители были против, считали, что ей думать о замужестве на первом курсе рано, что нужно сначала закончить университет. А мне казалось, что они не особо хотели выдавать дочь так далеко. Тетя всегда говорила, что выдаст ее только за парня из наших краев. «Өзүбүздүн эле Баткен районунан болсун», — говорила она всегда и ей, и нам. Тете сообщили эту новость где-то в часов 5-6 вечера. Сказали, где ее дочь находится, что все с ней в порядке и что они к назавтра отправят сватов. Тетя уже собралась было в путь, но ехать надо было около 15-16 часов, а забрать ее нужно было незамедлительно, чтоб сваты от них тоже не ехали. Вот так миссия, думала я и бежала к остановке в дождь без зонта. Я всегда боялась промокнуть и старалась не выходить во время дождя, но здесь мне пришлось. И моя фобия была ничто по сравнению с тем, что мне предстояло сделать: идти в абсолютно чужой дом, разговаривать с абсолютно чужими людьми, забирать оттуда украденную девушку… В Кыргызстане повторилась история Бурулай: похищенную девушку убили. Таксист довез меня очень быстро - за 20 минут. У ворот дома был шум, веселье, людей много, будто свадьбу сразу играют. Во дворе у огромного казана стояли несколько мужчин. Один из них повернулся ко мне, очень дружелюбно поздоровался и, даже не спросив, кто я, пригласил домой. Через двор я прошла к дому и встретила седого, стройного мужчину, который тоже не знал, как заговорить со мной. Я взяла себя в руки, сделала серьезное лицо и строгим учительским голосом сказала: «Саламатсызбы!» И пока он отвечал, я быстро мысленно подбирала слова: «Я пришла забрать Бактыгуль!» (да, так мне ее и отдали!), «Мы на вас заявление напишем за похищение человека!» (тоже не вариант, я не умела так со старшими разговаривать…). «Я к Бактыгуль, я сестра ее», — сказала я. Ко мне подошли еще две женщины: «Кудача кыз экен да, кел чайга, бул жакка кир». С ними я разговаривать не стала, попросилась зайти прямо в комнату, где сидела моя сестренка. «Как дела?» — спросила я, наверное, очень строгим тоном, который был настроен для создания образа устрашающего блюстителя порядка для разговора с правонарушителями. Она молчала и дрожала, я заметила, что она была немного испугана. «Пойдем отсюда?

Я пришла тебя забрать, твоя мама велела мне тебя забрать», — продолжила я. Она не отвечала… Я спросила ее, может, она хочет остаться. Ответила, что не знает. Разговор наш не клеился. Тетя сидит там, рыдает, давление, сердце, а она тут сидит спокойно и заявляет, что не знает. «Как так вышло, что тебя украли?» - спросила я уже более мягко, как сестра, подруга. Она рассказала, что он хотел познакомить ее с мамой. Позвал в гости, а там ей на голову надели платок и оставили. Выходить замуж она была еще не готова, но уйти оттуда означало конец их отношениям. Да, за маму она, конечно же, переживала, но свою жизнь представляла только рядом с ним. Ранние браки, семейное насилие и неисполненные мечты. Я же приехала туда с определенной целью, не могла никоим образом ее здесь оставить, ведь тетя поручила мне забрать ее. Нельзя было провалить эту миссию. Как ее отсюда увезти, столько народу, сейчас начнут еще какие-то обряды, думала я, и пыталась мысленно построить план действий. Решать этот вопрос, подумала я, буду с тем, кто ее похитил, ибо не знала, как вести переговоры со взрослыми, коих тут была целая толпа. Идти в бой в одиночку я не осмелилась. Попросила позвать Нурлана в комнату, где мы сидели. Разговаривали долго, каждый доказывал свое. Он говорил, что они любят друг друга, что он готов ради нее сделать все. Я говорила, что еще рано, ей только исполнилось 18 и что родители ее против, они хотят чтобы она сначала закончила университет. Просила отпустить нас по-хорошему. Говорили сначала мы с мы ним вдвоем, потом он попросил переговорить с Бактыгуль наедине, потом я с ней отдельно. Оказывается, он сказал ей, что опозорится перед всеми своими родственниками и друзьями, если она уйдет. Она его в такое положение ставить не хотела и была больше за то, чтобы остаться, чем уйти со мной. «Мама, надеюсь, меня простит. Я останусь и выйду замуж только за него», — сказала она, озадачив меня еще больше. С одной стороны, тетя говорит, что если мы не заберем ее дочь оттуда, она не переживет этого. С другой стороны, я начала уже думать, что если я ее заберу, она всю жизнь потом будет обвинять меня. Я понимала, что это очень ответственный момент, что ее судьба будет зависеть от этого решения. Но думая больше о тете и о доверенном мне задании, я вызвала «похитителя» в эту комнату еще раз. На сей раз он зашел не один, с ним были две женщины (жеңе). Они начали тоже уговаривать. Набравшись решимости, я сказала, что вызываю милицию и буду писать заявление, что я не шучу. Как бы он ни любил мою сестренку, он поступил неправильно. Он должен понести ответственность, что у ее мамы больное сердце, если что-нибудь с ней случится, будет виноват только он. Сказав так, я стала набирать номер. Одна из женщин остановила меня, попросила подождать до утра, а до утра они еще посоветуются. В эту ночь никто не спал. Я ждала брата, который к утру уже должен был приехать. Пока он ехал, родственники Нурлана, посоветовавшись, решили все же нас отпустить. Прошли годы, она закончила университет, но все это время они общались, а потом поженились, как полагается, по закону, без правонарушений. Родители Бактыгуль уже не сомневались в их любви к друг другу и перестали критично относиться к их женитьбе. На свадьбе отец Нурлана, седой и стройный мужчина, узнал меня, подозвал к себе и вежливо говорил со мной. В шутку сказал, что никто больше из их родственников не похищает девушек. Мы вежливо попрощались. А уходя я за спиной услышала, что он рассказывает обо мне: « Ушул кудача кыз кыйын экен, келип баарыбызды коркуткан. » «Сексом я занималась в белье, чтобы не испугать мужчину»: как живет девушка, которая уменьшила грудь с восьмого размера до третьего. Повальное количество женщин мечтает увеличить грудь хотя бы на размер. Однако обладательницам от природы пышного бюста не понять этого стремления. Они готовы часами отговаривать от операций всех желающих и рассуждать о минусах крупных форм. Woman.ru пообщался с Яной, которая хотела навсегда избавиться от своей большой груди и начать носить бюстгальтеры «нулевого» размера. В детстве и подростковом возрасте я почти не обращала внимания на свою внешность и особо за ней не следила. Поэтому мне сложно вспомнить, когда именно у меня начала расти грудь. Помню одно: в 12 лет я вдруг поняла, что мой бюст выглядит внушительнее, чем у двоюродной сестры, которая старше меня на 10 лет. Это была середина 2000-х. Я не имела доступа к интернету, поэтому было сложно найти информацию про половое созревание и нормальный рост молочных желез в этот период. В принципе, мне и без этих знаний нормально жилось. К тому же в те времена я была полной. Казалось, что грудь имеет такой размер еще и по этой причине. Поэтому меня совершенно не удивляло, что к 14 годам у меня был 4-й размер, а к 16-ти — уже полноценная «шестерка». Я была безразлична к своей фигуре, но не мои одноклассники. Девчонки между собою сплетничали, что их бюст растет не так быстро, как у меня. А мальчики постоянно просили потрогать мою грудь. Случалось, что они даже пытались насильно потискать меня — но, повторюсь, я была крупной девушкой и не давала себя никому в обиду. И все же это не избавляло меня от минут публичного позора на уроках физкультуры. Во время пробежек моя грудь подпрыгивала до подбородка!

Не буду говорить, как это больно, однако куда неприятнее было ловить на себе взгляды одноклассников, которые бесстыдно, прямо при учителе, отпускали в мой адрес двусмысленные шутки. Те времена я помню плохо. Мне кажется, что мой мозг специально блокирует негативные школьные моменты — период, когда у меня почти не было друзей и молодого человека, которые могли бы меня поддержать. Не на месте. Впервые я серьезно задумалась о своей внешности в 20 лет, после рождения дочери. Тогда из-за прибывающего молока моя грудь стала еще больше. Ладно, я смирилась со своим уже стандартным 6 размером, но теперь она стала просто необъятной! Конечно, был один весомый плюс. Я стала носить бюстгальтеры для кормящих мам, которые отличаются большей размерной сеткой. В этом плане мне было намного комфортнее — раньше найти подходящее белье было огромной проблемой. Обычно я носила старомодные кружевные лифчики с конусовидной чашкой — наверняка вы видели такие у своих бабушек и мам. И все же увеличившийся до гигантского 8-го размера бюст перечеркивает любое преимущество. Чтобы покормить дочь, мне нужно было просто положить ее на колени — вы только представьте себе, кроха доставала до моей груди с такого расстояния! Впрочем, самостоятельно я кормила недолго. Через полтора месяца после рождения ребенка у меня развилась сильнейшая мастопатия. Как же я плакала и кричала от боли… Моя мама поддерживала меня, постоянно разминала грудь, но это все равно было пыткой. Поэтому после того, когда несколько дней подряд у меня не спадала высокая температура, а грудь стала каменной, я поняла, что больше не хочу иметь дело с молоком. «Слава богу», — подумала я тогда, ведь вдобавок ко всем радостям жизни мои соски стали выглядеть, как пожеванная жвачка, и постоянно кровоточили. Требует жертв. После окончания вскармливания моя грудь не вернулась к привычной форме — наоборот, она ее окончательно потеряла. Теперь бюст уныло свисал чуть ли не до пупка, а кожа была покрыта растяжками — я опять попрошу вас визуализировать это для понимания критичности ситуации. Сколько времени занимает у вас надеть бюстгальтер? Наверное, меньше 30 секунд — главное, сразу найти застежку и при необходимости отрегулировать бретели. У меня же каждое утро начиналось с длительного ритуала. Сначала я просто надевала белье на свой торс и застегивала его, а дальше усиленно пыталась затолкнуть грудь в чашки, буквально складывая ее «гармошкой». Сложно?

Очень!

А вечером, когда я раздевалась, то постоянно видела на теле множество красных воспаленных следов (а иногда и кровоподтеков) от бюстгальтера. Но на тот момент для меня это было нормой — по-другому я белье никогда не носила. Вперед к переменам. Впрочем, у меня не было времени много думать о своей внешности. Через пару месяцев после родов начался учебный год в институте, и мне нужно было успевать ходить на пары, подрабатывать и сдавать экзамены. А примерно через два года я рассталась с отцом ребенка и сразу же вышла на работу. Какие уж тут новые бюстгальтеры или красивая одежда, когда нужно самой содержать дочь! Несколько лет подряд я работала на износ. В те годы я даже не делала макияж и носила бесформенные балахоны в стиле Аллы Пугачевой. Прошло целых три года, прежде чем я поняла, что пора что-то менять, и из забитой жизнью тетки в мои-то 24 превращаться в современную привлекательную девушку. Я похудела на 20 килограммов, изменила прическу, стала регулярно баловать себя шопингом. Вскоре у меня начали появляться поклонники, но мне было очень сложно раскрепоститься перед ними. Во время интимной близости я никогда не снимала бюстгальтер. Это было прямо-таки моим табу!

Я не могла перебороть себя, потому что знала: это некрасиво, ужасно и лучше бы это никому и никогда не видеть. Хотя однажды я все-таки доверилась партнеру и полностью обнажилась. Конечно, он сказал, что со мной все в порядке, но я видела испуг и непонимание в его глазах, направленных на мою грудь. Вскоре после этого я начала активно изучать вопросы пластики. Через тернии. Я просмотрела множество клиник и специалистов и остановила свой выбор на одном столичном хирурге. Однако меня ждало огромное разочарование — он оценил предстоящую операцию в 317 тысяч рублей. Я видела много прайс-листов и знала, что уменьшение груди можно сделать и почти в два раза дешевле. Меня устраивал именно такой уровень цены — я понимала, как сложно мне будет отложить даже эти 180 тысяч рублей. Я планировала серьезно снизить траты по всем категориям и даже начать передвигаться по Москве пешком — главное, я бы наконец стала себе нравиться. Но 317 тысяч… У меня не было столько денег, даже если бы я опустошила все свои кредитные карты!

Идти к более дешевому медику с сомнительной репутацией было опасно — кто знает, в какую копеечку обойдется лечение, если что-то пойдет не так? Когда мне нарисовали эти 317 тысяч в прайсе, я вышла из клиники в истерике. Я разрыдалась прямо на глазах прохожих и начала звонить маме, чтобы выговориться. По крупицам. Мама всегда негативно относилась к моему желанию уменьшить бюст. Она говорила: «Посмотри на меня — я всю жизнь живу с такой грудью, и ничего!» Она никогда не принимала мои аргументы насчет того, что ей уже под 60, а мне — всего 25 лет. Что в таком молодом возрасте, когда для этого есть возможности, ненормально мириться с «бидонами» и всеми проблемами, связанными с ними, — от постоянной боли в спине до невозможности подобрать нормальный гардероб. Если бы не случилась моя истерика после консультации у пластического хирурга, мама и дальше бы считала, что я просто надумываю себе проблемы. И только в этот момент она поняла, что для меня это действительно важно. Как все прошло. В отличие от многих женщин, меня мало волновали подробности предстоящей операции. Некоторые десятилетиями не ложатся под нож из-за страха, что что-то пойдет не так — я уже через две недели после заключения договора обрела новую грудь. Самые смешные истории за 2021 год! упорядоченные по результатам голосования пользователей. Через неделю после нас, вернулись последним катером с дачи соседи. И вернулись они без своего кота. Огромного, серого бандита без правого уха. Всё лето мы с ним воевали на даче. То он воровал у меня еду со стола, то копался в огороде. Короче говоря, привык я к нему. И когда увидел пару вернувшуюся без серого, то страшно расстроился и попросил жену пойти и безо всяких околичностей спросить, куда делся их кот. Всё оказалось именно так плохо, как я и предполагал. Кота оставили на даче. Я мучился и переживал до самого вечера. А потом набрал номер телефона начальника и попросил на завтра выходной. Жена тяжело вздохнула и сказала – Осторожно там. Попроси, чтобы лодкой перевезли. Погода не задалась с самого утра. Свинцовые тучи сеяли мелкий противный дождик, и ветер подгонял пожухлую и примёрзшую местами к асфальту листву. Я бродил по лодочной станции надеясь, что кто ни будь всё же соберётся на ту сторону за забытыми вещами. Но кто ни будь не нашелся. Нашелся здоровый мужик в сапогах сорок пятого размера. Он копался в моторе и что-то ворчал. Я объяснил ему что, забыл на даче очень важные, жизненно важные документы, и протянул ему пятьдесят долларов. Он опустил в карман бумажку и объясняя небесам всё про дачников, которые и голову забудут, спустил лодку на воду. Волны были очень приличные. Они плевались отчаянно холодной пеной, и грозились опрокинуть утлое судёнышко. Так что, через пол часа отчаянной борьбы с водной стихией мы оказались на берегу возле наших дач, и сопровождаемый напутствием угрюмого мужика о том, что за такие прелести не мешало бы набавить ещё двадцатку, я помчался к даче. Небо постепенно серело, и мелкий дождик переходил в ледяную крупу. Серый, серый, серый!- кричал я во всё горло, надеясь что он всё ещё жив. И Серый появился. Зябко поёживаясь и прижавшись к моим ногам он жалобно пищал. Я схватил его на руки и бросился к лодке. Подлетев к ней и прыгнув, я посадил кота рядом с собой. Угрюмый мужик вытаращил глаза и открыл рот. Но тут… Но тут Серый выпрыгнул из лодки и как-то стеснительно прижав своё единственное левое ухо к голове просительно и тихонько мяукнул. Потом развернулся и побежал назад. Стой, стой, стой, куда ты, черт возьми!- заорал я. Потом выскочил и не обращая внимания на маты, проклятия и обещания бросить нас к чёртовой матери я побежал за котом. Он нёсся впереди и я за ним, причитая и заламывая руки, и вдруг свернув налево он исчез в кустах. Подбежав и раздвинув ветки я увидел, как серый, одноухий кот прижался к маленькому черному котёнку. Котёнок был мокрый и отчаянно пищал. Серый виновато посмотрел на меня и мяукнул. Я опустился на мокрую землю и собрался взять в руки обоих. Но тут земля сзади загрохотала. Это угрюмый мужик топал своими огромными сапожищами, изрыгая потоки проклятий. Он возник у меня за спиной и вдруг затих. Потом совершенно спокойным и приятным на удивление голосом сказал – Давай, поторапливайся. Потому, что сейчас начнётся метель и всё снегом занесёт. Я поднял Серого и маленького черного котёнка, и мы побежали к лодке. Как мы перебрались на ту сторону реки, я не знаю. Наверное, Богу просто так было угодно, потому что вокруг ничего уже было не видно. Только угрюмый мужик вдруг сказал, перекрывая рёв мотора и воды – Скатина, ты, однако. Я смутился. Почему скатина?- поинтересовался я с опаской поглядывая на воду бурлящую за бортом. Значит, как получается-продолжал мужик. Ты меня обманул за документы и деньги всунул, а сам спасать кота ехал? Ты вроде как человек, а я нечисть какая бездушная получился? Так что ли?

Так я же боялся, что вы откажетесь, а больше спасти его было некому объяснил я. Мужик замолчал, хмыкнул и мы пристали к лодочной станции. Потом он долго искал коробку для котёнка и выстилал её тёплым полотенцем. А когда я уже собрался уезжать, поблагодарив его, он сказал. Ты вот, чего. Не бывает так, что бы всё одному, а другому ничего. И подойдя к Серому обратился к нему с речью –Ты вот чего, ты иди ко мне жить. Я на рыбалку хожу. А ты кот справный. Правильный ты кот. Мужик, значит ты. Не бросил малыша. Кот посмотрел на меня, виновато мяукнув подошёл к угрюмому мужику и встав на задние лапы уперся передними ему в огромные сапоги. Мужик поднял его на руки. И большой серый бандит обхватил его шею своими лапами и прижался. Мужик отвернулся в сторону и дрогнувшим голосом целую минуту произносил только – ну, ну, ну… Потом придя в себя повернулся ко мне и сказал строгим, и удивительно мягким голосом – Я приглашаю вас, молодой человек, на следующие выходные на рыбалку. И подмигнул мне. А когда я приехал домой, и мы с женой ухаживали за черным малышом, она нашла под тёплым махровым полотенцем пятьдесят долларов. А на рыбалку мы теперь ездим постоянно, вместе с добрым, здоровым ворчуном. И что, что я иногда приезжаю не совсем трезвым и без рыбы?

Рыбалка – она дело такое, житейское, я бы сказал. В середине 1960-х годов в Ленинграде в районе Парголово сносили деревянные дома, освобождали место для нового жилого строительства. Во дворе расселённого дома рабочие обнаружили удивительный объект - могилку, над которой возвышался обелиск с прикреплённой фотографией. С фотографии смотрел пёс с большими умными глазами - помесь "двортерьера" с гончей. Подпись гласила: "Дорогому другу Трезору (1939 - 1945 гг.) от спасённых им хозяев". Было понятно, что памятник как-то связан с событиями блокады, и сносить его не стали, а через паспортный стол начали искать бывших жильцов дома. Осенью 1941 года окраины северных районов города сравнительно мало страдали от обстрелов и бомбёжек, основные удары немцев приходились на центральную часть Ленинграда. Но голод пришёл и сюда, в том числе и в деревянный дом на четыре семьи, в каждой из которых были дети. Общим любимцем двора был Трезорка - игривый и смышлёный пёс. Но в одно октябрьское утро в собачью миску, кроме воды, налить было нечего. Пёс постоял, видно, подумал. И исчез. Жители вздохнули с облегчением - не нужно смотреть в голодные собачьи глаза. Но Трезорка не пропал без вести. К обеду он вернулся домой, неся в зубах пойманного зайца. Его хватило на обед для всех четырёх семей. Требуху, лапы и голову отдали главному добытчику. С тех пор Трезорка начал приносить зайцев почти ежедневно. Пригородные поля опустевших совхозов были заполнены неубранным урожаем - в сентябре к городу подступил фронт. Капуста, морковка, картофель, свёкла остались в грядах. Зайцам раздолье. Их расплодилось очень много. В семьях двора регулярно варили бульоны из зайчатины. Женщины научились шить из шкурок тёплые зимние варежки, меняли их на табак у некурящих, а табак обменивали на еду. Охотничьи походы Трезора подсказали ещё один спасительный маршрут: дети с саночками ходили на засыпанные снегом поля и выкапывали картофель, капусту, свёклу. Пусть подмороженные, но продукты. Во время блокады в этом доме никто не умер. В новогодний вечер 31 декабря детям даже установили ёлку, и на ветках вместе с игрушками висели настоящие шоколадные конфеты, которые выменяли у армейских тыловиков на пойманного Трезором зайца. Так и пережили блокаду. Уже после Победы, в июне 1945 года Трезор, как обычно, с утра отправился на охоту. А через час пришёл во двор, оставляя за собой кровавый след. Он подорвался на мине. Умный пёс, видимо, что-то почуял, успел отскочить, поэтому не погиб сразу. Умер уже в родном дворе. Жители дома плакали над ним, как над ушедшим из жизни близким человеком. Похоронили его во дворе, поставили памятник. А когда переезжали в новое жильё - в суматохе забыли о нём. - Если сможете, не застраивайте могилу Трезора. Посадите на этом месте ель. Пусть у ребятишек-новосёлов зимой будет ёлка. Как тогда, 31 декабря 1941 года. В память о Трезорке. Жители высотной новостройки уже привыкли, что возле одного из подъездов растёт большая красивая ель. И не многие знают, что она посажена в память о блокадной собаке. Спасшей от голода шестнадцать ленинградцев. Лет 15 назад, в моей прошлой прекрасной жизни, полной террариумов, договорились мы с одним молодым человеком породниться пауками-птицеедами. Вида Lasiodora parahybana, если вдруг кому интересно. У меня товар - скучающая пышная дама с размахом лапок 22 см, у него купец - худосочный девственник, состоящий из одних ног и разбухших от желания педипальп. Жила я на последнем этаже 5-этажки. То есть, ко мне - только пешком. Как сейчас помню, суббота была. И как раз соседская дочка замуж выходила. Ясное дело, все лестничные пролеты, начиная с первого этажа, украшены воздушными шарами, розовыми лентами, цветочками и пустыми бутылками от шампанского. А перед входом на наш этаж - огромная растяжка "Счастья вам, молодые!" И вот уж сколько воды утекло, а до сих пор картинка перед глазами: открываю дверь - стоит совершенно очумевший парнишка, садочек с птицеедом в руках теребит. И чуть не со слезами в голосе: "Простите ради бога, вы вон как подготовились, а я даже тортика не принес! Просто у нас это первый раз." На соседней улице в маленьком дворике шашлычная под открытым небом, на заборчике вывеска: «Вкусный шашлык». Два столика под тентом. В шашлычной никого, только у мангала стоит немолодой армянин. — Подходи, дорогой, смотри, цены вот, шашлык есть всякий. Смотрю на цены. Армянин смотрит на меня. — Дорогой, ты чего такой грустный? — Ничего. Все в порядке, спасибо. — С женой проблемы, да?

— Не женат. — Ай, значит с девушкой. Жена, невеста, девушка — какая разница. Я в глаза смотрю. Беспокойные глаза — с деньгами проблема. Усталые глаза — на работе проблема. Печальные глаза — с женщиной проблема. — Лук есть, как без лука. Побольше положу. Вот хороший шашлык, посмотри: одно мясо, никаких жилок, мягонький — сам бы съел, но деньги нужнее. — Мой дед знаешь как говорил. Женщина — как поле. Посеешь мало — вырастет мало. Посеешь много — вырастет много. Ничего не выросло — может, ничего не сеял. — Значит, поле — одни камни, — убежденно говорит армянин. — Всякое добро должно к человеку возвращаться. Ты ее любишь. Подарки даришь, слова говоришь, помощь делаешь. — дожидается моего кивка. — И что она?

— Неправильно это всё, — машет рукой. — Посмотри, вот ты пришел ко мне, дал мне деньги — я делаю тебе шашлык. Честный обмен, да. Если я деньги беру, а шашлык не делаю, какой же я шашлычник? Станешь ты мне опять деньги давать. — Так ведь и я тебе не обещал наследника родить, только шашлык сделать!

— армянин взмахивает руками. — Кто о деньгах говорит? Деньги ерунда!

Так — чтобы было на что шашлык купить. Я про тебя говорю. Ты себя отдаешь. А обратно что получаешь. — Ай, ничего не сложнее. Ты думаешь: «Люди сложные, люди разные». Психология, подход-шматход. Нет, с людьми должно быть всё просто. Отдал много — получил много. Если отдаешь и не получаешь — зачем опять отдавать. — Если ходишь в ботинке, а ботинок жмет — значит, что. Размер не твой. Или ботинок не твой. Сними, поставь за порог — кому подойдет, возьмет, спасибо скажет. Себе другой ботинок купишь, да. А если женщина не любит — значит, что. — А в зеркале себя одного видишь, да. Ты такой у себя один, а женщин вокруг много. Надо свою искать. Вон, смотри, по улице идет, ай какая. Подойди, спроси — вдруг твоя. — Но и от шашлыка тоже не отказывайся. Через пару дней барашек будет свежий — пальчики оближешь, заходи. Какой шашлык хороший — это я тебе всегда подскажу. А женщину хорошую сам найдешь. Держи аккуратно — горячо!

Приятного аппетита. Вот где еще я мог бы получить сеанс психотерапии по цене шашлыка, плюс бесплатный шашлык впридачу?

Свинина мягкая, никаких жилок, одно мясо, и лука много. Дима, наш старый друг, достаточно поздно женившийся, отчаянный чайлдфри. Достаточно поздно — это после сорока. Женился два года назад, а год назад решил переехать (по нашему примеру) из города на дачу. А у соседей двухлетний пацан, Елисей, — который растопил сердце Димы до такой степени, что Дима посадил в свою машину пацана, разрешил жать любые кнопки. А сам вышел. Елисей донажимался до того, что заблокировал себя в машине (ключ остался внутри машины) Дима наш побегал вокруг машины, попытался выломать замок, изнервничался, и даже вызвал службу вскрытия замков. И тут появился другой сосед, бывший военный. Быстро вникнув в ситуацию, тот попросил фонарик, и просто посветил на кнопку блокировки. Двухлетний Елисей как по команде нажал на эту кнопку, и разблокировал машину, тем самым спасся сам))) Сосед пояснил, что раньше работал со служебными собаками, а у детей и собак мышление одинаковое. Моя дочка с детства мечтала стать учительницей. Она с 12 лет бэбиситила детей, подрабатывала репетиторством, позже волонтёрила в школах. Наконец её мечта сбылась и после окончания учительской програмы Торонтского Университета её взяли в школу, преподавать в 12 классе экономику. Через пару месяцев у неё был открытый урок, куда заявились директрисса, люди из борда (аналог Гороно), методисты, чтобы определить оставлять её или нет. Она очень нервничала и попросила меня помочь составить план урока. Что мы и сделали. Тема урока была производство, потребление и ценообразование. Начали мы с инвестиции в 15 долларов. В классе было 30 человек и она купила 30 жвачек, по 50 центов каждая. Прийдя в класс она сразу же заявила, что у неё есть жвачка. Сейчас будет аукцион, и тот кто выиграет, должен будет реально заплатить деньги. И так: "Кто согласен взять жвачку быстро?" Поднялось 30 рук и на графике на доске была поставлена первая точка: (30,0). После каждого увеличения цены, количество желающих уменьшалось, график пополнялся новыми точками, пока один парень, Джонатан, скорее из принципа, купил её за 7 баксов, торжественно вручил их, забрал покупку и последняя точка (1,7) украсила график. "Так вот, это называется кривая потребления (Demand)." - объяснила молодая училка. "А теперь у меня есть хорошая новость для всех, кроме Джонатана. На самом деле я купила жвачки для всех!" - добавила она, раздала всем жвачки и тут же картинно об этом пожалела. "Ой, а себе то я не оставила! Придётся устроить ещё один аукцион. Кто согласен продать мне жвачку за 10 долларов?". Опять поднялось 30 рук, и точка (30, 10) появилась на графике. Цена падала, количество желающих уменьшалось, пока точка (0,0) не закончила картину. "Так вот, а это называется кривая производства (Supply)."- пояснила она. "А теперь скажите, где они пересекаются?" "В точке (10,0.5)" - хором сказали дети, директрисса и методисты борда, следящие за всем этим действом с полным вниманием. "Правильно!

Это означает, что за 50 центов, количество желающих купить жвачку равно количеству желающих её продать. Так образуется рыночная цена. Кстати, именно столько она и стоит!" После урока к ней подошли расчувствующиеся директрисса и методисты и признались: "Если честно, то мы сами только сейчас поняли, как образуется цена!" Я вчера поехал по делам в один из медицинских центров, надо было забрать результаты анализов своего бати. Торопился, думал, не успею. Переторопился, в общем – приехал почти на полчаса раньше назначенного времени. «Вот же, думаю, лажа – сиди теперь полчаса в тоске и грусти!» В общем, рассказываю: присел в кресло напротив одного из кабинетов. На двери табличка «Феофанов.А. Детский психолог». Около меня, на стуле, женщина сидит с детской курточкой в руках. Дверь в кабинет чуть приоткрыта. Заглянул: за столом детский психолог Феофанов, напротив мальчик лет пяти. Мальчик смышлёный - на вопросы отвечает вдумчиво, не торопясь. Полагаю, что я попал почти на начало беседы: - /пауза/… Так это же замечательно!

Ну что Алёша Попович, в конце концов?

Ну, богатырь и богатырь. А жук – это. это ууух!

- Детский психолог Феофанов задумывается. Детский психолог Феофанов мысленно отправляется на поиски более убедительных, чем «ууух», преимуществ инсектов перед былинными героями. Поискав секунд двадцать и не найдя, продолжает: Мы с Митиной мамой начинаем ржать. Стараемся хохотать тихо, чтобы не поранить детскую душевную структуру, ну и, естественно, чтобы нас не услышал детский психолог Феофанов и не прикрыл дверь. - Побил. Я его ударил в шлем. Где лицо. Он мне пытался руку выкрутить, но это была не моя рука. И пока он мне не мою руку выкручивал, я его бил! Митина мама срывается со стула в конец коридора, запихивая в рот рукав Митиной куртки, чтобы не заржать в голос. Я пытаюсь спрятать голову в сумку с той же целью. - Коня Алёши Поповича зовут конь!

– мальчик Митя явно начинает раздражаться - но в коне был друг Алёши Поповича - Арсен!

Жопой коня был Арсен, понимаете!

И я его бил! Бил туда, где жопа коня!

… Детский психолог Феофанов выходит из кабинета, прижимается спиной к стене и заходится в беззвучных конвульсиях. «Простите, пожалуйста, Галочка!» - шепчет он Митиной маме, пытаясь утереть слёзы не снимая очков. «Ничего, ничего…» - шепчет Митина мама, протягивая ему последнюю одноразовую салфетку. Когда-то давно я закончил музыкальную школу города Н-ск. Музыкалка была неотъемлемой частью моей жизни, как уроки вечером, уборка по субботам, подъем в семь, манная каша на завтрак. Самое страшное для меня было – подвести родителей или кого-то из взрослых, чью роль в своей жизни я считал значимой. Мой учитель по специальности Тамара Александровна безусловно была таким человеком. Я любил и боялся ее одновременно. Любил ее похвалы за хорошо подготовленный урок, и страдал, когда слышал усталый вздох из-за криво выученного аккомпанемента. Это был один малорадостный день поздней осени. Они там, кстати, все малорадостные, потому что память о теплых летних каникулах еще свежа. До снега и связанных с ним развлечений еще далеко. И каждый путь в школу и обратно – это тоннель из серого неба и мелкого противного дождя. Я стоял и собирал ноты в пакет после не самого успешного урока у Тамары Александровны. На ее учительском столе лежали какие-то буклеты. Кино я очень любил, но в тот момент в моем детском сердце ничего не отозвалось. Я понимал, что в музыкалке вряд ли распространяют билеты на «Робокопа» или «Звездные войны». Я вяло открыл буклет. Так и есть. Глаз тут же нашел знакомые из музлитературы слова, фамилии, названия – либретто, тенор, Бородин, Моцарт, Пуччини, «Спартак», «Князь Игорь», «Риголетто». Прочтение буклета радости мне не прибавило. Как и любой подросток я был увлечен лейтенантом Хелен Рипли и рядовым Фредди Крюгером. - Абонемент стоит десять рублей, можешь потом занести. – сказала Тамара Александровна тоном, который не предполагал обсуждений, поэтому в мой мозг эти фильмы сразу попали в раздел «обязательно к просмотру», – фильмы будут показывать каждое воскресенье в 15.00. Воскресенье так себе выходной. Осознание приближающегося понедельника отравляет его. Даже традиционный вечерний фильм по первому каналу не мог его исправить. А теперь ближайшие 10 воскресений будут еще и разорваны на две половины просмотром каких-то идиотских музыкальных фильмов. Сценарий «не ходить» мной даже не рассматривался. И это до сих пор меня удивляет, потому что на просмотре первого фильма в зале я сидел абсолютно один. Я точно знал, что другим ученикам абонементы тоже «продавали». Некоторые даже пытались их перепродать на сольфеджио по дешевке. Первый фильм был «Амадей» с Томом Халсом в роли Моцарта. Его лицо я где-то уже встречал – в каких-то второсортных боевиках или ужастиках. А может с кем-то путал. Но то, что это художественный фильм меня немного успокоило. Как вы уже поняли, в зале я сидел в полном одиночестве. Хотя нет. Первые 15 минут на заднем ряду сидели какие-то птушники с пивом. Видимо решили скоротать время в кино. Они шумно комментировали сцены, подкидывали в воздух шапку через луч проектора, чтобы она огромной тенью пронеслась через весь экран, гоготали при каждом удобном моменте. Но они быстро поняли, что фильм не для них, допили пиво и ушли. Но когда это произошло я не заметил. Мной завладел фильм. За полтора часа перед глазами пронеслась жизнь великого композитора. Моцарт был ровно таким, каким я его себе представлял. И по внешности, и по характеру. Врожденная гениальность композитора, которому всё дается настолько легко, его чувство музыки, которое превосходит все остальные. Музыка распирает его изнутри. Он просто не может держать ее в себе. Он проводник чистого искусства между космосом и бумагой. И в этом трагедия. Он счастлив этой судьбой и даром творить, но это истощает его. Моцарт фактически сгорает в потоке музыки. Ф. Мюррей Аббрахам, который был мне больше знаком как актер второстепенных ролей в триллерах и боевиках, талантливо сыграл в этом фильме Антонио Сальери. Известно, что Сальери был очень хорошим музыкантом и композитором. Он упорным трудом заслужил свое место придворного капельмейстера и признание в музыкальном сообществе. И вот представьте, что вы тяжелым трудом создаете каждое музыкальное произведение – сонату, симфонию, фугу, оперу. Как ювелир, который годами гранит один и тот же кусок камня, чтобы получить идеальное украшение. А тут врывается какой-то откровенный чудак без манер, без роду и племени, который делает с музыкой всё что ему заблагорассудится. И злая шутка жизни в том, что делает он это гениально. То, на что у вас уходили месяцы и годы, этот щенок левой ногой делает за пару минут. Фильм накрыл меня с головой – игра актеров, музыка, костюмы и декорации старой Вены. Полтора часа пролетели как одна секунда. После кино я еще минут десять сидел в ярко освещенном зале. В голове гудела Лакримоза. Смерть Моцарта потрясла меня. Я и до этого знал, что он умер молодым, как и Пушкин, но я не осознавал всей трагедии этой смерти такой несправедливой, несвоевременной, ненужной. Придя домой, я понял, что забыл в кинотеатре шапку. В любой другой день я бы побежал за ней обратно, потому что в нашей семье терять вещи считалось проступком. Но тогда эта потеря меня совершенно не тронула. Я все еще жил в фильме, я рыдал над телом Моцарта, сброшенного в грязном мешке в безымянную могилу для бедных. Что такое шапка по сравнению со смертью гениального творца. - Этот Пушкин шапку на Моцарте забыл!

- услышал я за спиной женский голос, когда в следующее воскресенье пришел смотреть второй фильм из абонемента. Я обернулся. Старая вахтерша смотрела на меня поверх очков. - Забирай сейчас. Раздевать тебя не буду. Все равно никого нет. Много чести. Закроюсь и пойду вздремну, - сказала она нарочито строго, но с легкой улыбкой. Большинство взрослых женщин так общались со мной еще много лет после. Им плохо удавалось скрывать свою симпатию к моему образу идеального внука. В этот раз «давали» «Князя Игоря». Оперу Бородина я прошел буквально пару недель назад и мог свободно напеть хор бояр или арию самого Князя ("О, дайте, дайте мне свободу. Я свой позор сумею искупить!"). После «Амадея» я был готов к легкому разочарованию. Я ждал театральной постановки, но по первым кадрам понял, что это снова художественное кино. Еще интереснее стало, когда оказалось, что Князя Игоря играет герой русских боевиков и приключенческих фильмов Борис Хмельницкий. Актер с, пожалуй, самой яркой и характерной внешностью. Капитан Грант, Робин Гуд – ему отлично давались роли матерых авантюристов – благородных и сильных. Князь Игорь из него получился отличный. Фильм был музыкальным, но с добротной приключенческой постановкой и боевыми сценами. Шапку я на этот раз не терял, но удовольствие от просмотра получил. - Тамара Александровна, вот 10 рублей за абонемент. Я всё забывал вам отдать, - я положил свернутые купюры на стол. Урок по специальности должен был вот-вот начаться. - Какой абонемент?

- немного рассеянно сказала учительница. Она отстраненно посмотрела на меня, а потом ее взгляд вдруг сфокусировался, глаза широко открылись, и она сказала, - ты что, ходишь смотреть это кино?

- Да, Стасик, сказала, но тут на последнем собрании директор школы сетовала на то, что зал пустой. Дети не хотят, а родители не настаивают. И преподавателям тоже не до того: воскресенье единственный выходной. Мы даже думали попросить кинотеатр отменить показ. Но администрация сказала, что техника работает, люди заняты. Показ идет в зачет плана. Я стоял и слушал Тамару Александровну, которая как будто оправдывалась. Я решил начать с неинтересного. В моем хит-параде музыкальных жанров балет плелся где-то в конце ТОП-10. Но меня восхитил артист, игравший роль римского полководца Красса. Он был настолько хорош, что я никого больше и не запомнил. После балета два воскресенья подряд показывали фильмы по самым известным операм Верди «Риголетто» и «Травиату». Это полноценные художественные фильмы, с натурными съемками в живописных местах, красивыми декорациями и с потрясающими костюмами. В «Риголетто» роль Герцога исполнял Паваротти. А в «Травиате» играл второй из трех великих теноров – Пласидо Доминго. А буквально за месяц до этого я нашел в школьной библиотеке книжку «Сто либретто», где были собраны самые известные оперы всех времен! Можно не любить оперу, но приключенческие рассказы или страшные сказки любят все. А опера – это всегда закрученный сюжет, интрига, и чаще всего с плохим финалом. И вот представьте себе книгу, в которой таких историй больше ста. И каждая изложена буквально в трех-четырех страницах. Это же клад для непоседы!

Тамара Александровна выслушала меня, покачала головой и негромко сказала что-то вроде «Ну и ученик у меня». По тону я не понял было это похвалой, удивлением или чем-то еще, но обдумать не успел. Начался урок, и я переключился на Кабалевского. Я не стал рассказывать Тамаре Александровне, что за этот месяц стал практически своим в кинотеатре. Я продолжал ходить на фильмы один, не понимая, что теперь их действительно крутят только ради меня. Один раз я даже опоздал на 20 минут. Вспотевший и запыхавшийся я вбежал в фойе «Родины», сжимая в руках уже изрядно пожульканый с отпечатками компостера абонемент. - Ну, чего встал?

Давай сюда куртку, мокрый весь. Зачем так несся, все штаны уделал, - она продолжала причитать, помогая мне снять верхнюю одежду. А потом сказала куда-то вбок, - Миша, заводи! Клиент пришел. Я сам не заметил, как кончилась осень, а вместе с ней и абонемент. В нем оставался один непогашенный фильм. Но в пятницу у меня поднялась температура. В субботу утром меня осмотрел врач и велел остаться на больничном. Больше я не знал, что сказать. Да и на что я рассчитывал?

Сказать, чтобы сеанс перенесли?

Что за бред. Попросить, чтобы они посмотрели кино вместо меня и потом пересказали?

Тоже фантастика. Попросить вахтершу убедить маму отпустить меня завершить абонементный челлендж?

Вряд ли на мою маму это подействует. - Ну-ну, не плачь, милый, - начала успокаивать меня вахтерша, - давай вот что сделаем. Ты поправляйся. А как выздоровеешь – приходи в кинотеатр. Мы тебе этот фильм отдельно покажем. Но в кино я так и не сходил. И фильм не посмотрел. Болезнь вырвала меня из магического круга абонемента, и волшебство исчезло. Уже в понедельник я оглядывался на прошедшие два месяца и не мог понять, что со мной происходило. Если бы кто-то задал мне вопрос зачем я ходил в кино на эти фильмы – я едва смог бы дать развернутый ответ. Сказка ушла, а вместе с ней ушло какое-то знание, оставив только чувство потери чего-то важного. Еще через месяц я вспомнил про абонемент, но так и не смог его найти. Я решил позвонить в кинотеатр, чтобы попросить показать мне последний фильм из абонемента. Но вдруг с ужасом понял, что забыл его название. Я вспомнил и выписал в столбик все девять увиденных мной лент, но десятый фильм никак не хотел вспоминаться. Я положил этот список под стекло письменного стола, чтобы держать его перед глазами на случай, если вдруг память выплеснет из своей глубины нужное название. Но этого так и не произошло. С тех пор прошло 25 лет. Я посмотрел сотни, а может тысячи кинолент. Я стал настоящим киноманом: легко запоминаю актеров, сюжеты, крылатые фразы и второстепенных героев. Я очень люблю кинематограф, но иногда меня посещает мысль, что это не главное. Перебирая все эти бесчисленные фильмы, я втайне надеюсь наткнуться на тот самый, который так и не посмотрел. Я так и не вспомнил названия, но я обязательно узнаю его, когда увижу. Увижу, посмотрю и волшебство вернется. Прошло несколько лет, как я закончил свою «участковую карьеру педиатра» и стал изображать из себя как бы отечественного бизнесмена, зарабатывающего где, чем и сколько можно. При этом частенько на меня выходили то знакомые, то коллеги, то бывшие пациенты или родители бывших пациентов с просьбой «посмотреть, посоветовать, проконсультировать». Вот и тут будущая супруга попросила «просто глянуть ребёнка подруги, что-то болеет». Да с удовольствием. Приезжаем вечером к подруге - ребёнку лет 10-12, такой упитанный, спокойный, все у него в порядке, ничего не болит. Дня три назад слегка прихватило живот. Мама вызвала участкового - что-то типа легкого гастрита. Бабушка вечером вызвала «скорую» - те, кроме красноватого горла, ничего не нашли. Дедушка позвал хорошего знакомого - профессора из мединститута - остаточные явления ОРЗ. Маме показалось мало и она снова вызвала участкового - за что и получила от него легкий втык за бессмысленное беспокойство. Потом была ещё, по-моему, неотложка. Я посмотрел ребёнка, тоже ничего не нашёл - горло чуть отечное, лимфоузлы средние, дыхание чистое, живот жирненький, мягкий, почки не реагируют. По лицам окружающих понял, что совершенно не оправдываю их надежд - и ещё раз посмотрел. Снова ничего. Осуждение и разочарование мною у домочадцев усилилось. Перестал трогать и смотреть на ребёнка, просто сел рядом и начал его «чувствовать». Окружающие продолжили тихонько недоумевать и усилили выражение лиц горло - ничего, сердце - ничего, легкие - ничего, желудок - ничего, печень - чуть-чуть что-то чувствуется (толстенький парень, или желчный пузырь барахлит, или протоки сужены), почки - ничего. Посидел, подумал, звоню другу-хирургу: извиняюсь почти за ночной звонок, так мол и так, все нормально, ничего не вижу, если уж очень придираться - что-то в области печени, неудобно беспокоить, но люди хорошие, смотрят осуждающе, не хочется опарафиниться, опять же будущая супруга рядом, не соизволит ли Великий Гуру дать совет. Андрей хмыкнул что-то про туповатых экс-педиатров, лезущих не туда (в живот??) и спросил адрес. Через минут триддцать - мы кофе с мамашкой ребёнка допить не успели - приезжает. Хищно повёл усами, обаял маму заодно с бабушкой, осмотрел ребёнка и говорит собираться и ехать в больницу, смотреть подробно. На предложение бабушки «подождать до утра» вежливо ее послал. Ей же было сказано сидеть дома, а вот маме - плотоядно окинув ее взглядом поручика Ржевского - надо тоже ехать. Андрей на своей машине, мы с ребёнком и егойной мамашкой - на своей, через час в 4 ГКБ. Осмотр, экспресс-анализ крови, выходит довольный Андрей и говорит, что сейчас сделают лапароскопию (маленький прокол в передней стенке живота) и через зонд посмотрят, что там и как, поскольку в анализах явное воспаление, минут через 15-20 он все нам расскажет. Через 15 минут заглянула его медсестра, хорошо знающая меня, поздоровалась. Ещё через 15 минут сделала нам всем чаю, поставила коробку конфет, попутно дежурно попеняв мне, что «Андрей Владимирович двое суток ведь отдежурил, только что уехал домой, а Вы его обратно притащили, вот он то, небось, даже чаю дома попить не успел». Ещё через 30 минут она сказала, чтобы мы не волновались, так как «вся бригада уже приехала и все в операционной». Глянув на побелевшую мамашку, участливо спросила, причем у меня, а ей лучше накапать валерьянки или сразу налить коньяка?

Сошлись на валерьянке. Часа через два приходит улыбающийся Андрей. «При внешнем осмотре ничего нет. Но мне, как и тебе, что-то не нравится в области печени. А вот в анализах - явное воспаление. Делаем лапароскопию - ничего, но кровеносные сосуды расширены, возможно катаральный аппендицит. Самого аппендикса не видим, он спрятался за кишкой. Даём наркоз и идём на полостную операцию. Завожу руку за кишку - аппендикс вздут. Когда мы его убирали, он лопнул в салфетке прямо у меня в руке. Гнойный аппендицит. Ещё максимум час-полтора - и гарантировано получили бы перитонит». Домой Андрей уже не поехал, «я до твоего звонка успел пол-ужина дома съесть, так что сейчас тут посплю, через три часа все равно смена начинается». Спустя двадцать пять лет, весной 2020 года, главный врач 4 ГКБ Ронзин Андрей Владимирович, в том числе, за организацию лечения коронавирусной инфекции, указом Президента России награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. В этом, вышедшем под Новый 2021 Год, ролике про ковид пели и играли сотрудники 4 ГКБ; первый запевала, усатый и в очках - главный врач, Андрей Ронзин. Было мне тогда не то восемь, не то девять; жили мы в хрущевке и наша с братом комната имела общую стену с квартирой из соседнего подъезда. Туда въехала молодая бездетная пара, обожавшая вечеринки с громкой музыкой, затягивавшиеся за полночь. Аппаратура у них была мощная, слышимость через стенку - хорошая, и, как апофеоз, их музыкальные предпочтения, как сейчас говорят, взрывали мой неокрепший, воспитываемый в музыкальной школе на Моцарте с Гайдном мозг. До сих пор меня передергивает, когда вспоминаю все эти "малиновки" с "обручальными кольцами" - "вершины творчества" ВИА семидесятых. Раза три-четыре в неделю полуторалетний брат ревел по полночи, я не высыпался, отец пару раз ходил к ним на профилактическую беседу - без особого результата. Однажды родители были на работе, я делал уроки, соседи снова врубили свой музон, я с ненавистью смотрел на розетку, из которой особенно хорошо доносились звуки гадкой попсы, да вдобавок еще и засифонило табачным дымом. и тут до меня дошло! Вышел на лестничную клетку, вывинтил пробки, разобрал розетку - точно!

Отверстие для розетки было выполнено в железобетонной стене сквозным в соседскую квартиру и от их электропроводки меня отделяла лишь халтурно выполненная заглушка из алебастра, раскрошившегося от времени. Недельку спустя у соседей в квартире начало выбивать пробки, как только они врубали аппаратуру на всю мощь. Умеренное по громкости звучание такого эффекта не вызывало. То, что мелкий шкет в соседней квартире вывел провода от их розетки к себе в комнату и каждый раз, когда они делают музыку погромче, он закорачивает их проводку, тренируя, как собак Павлова, в голову им, слава богу, не пришло и, помучившись пару недель, с громкой музыкой они завязали. А я плюнул на Гайдна с Моцартом и записался в радиокружок. Бывший руководитель финансового комитета Госдумы Владислав Резник добивается разрешения на VIP-охоту на краснокнижных животных для "научных исследований", сообщает ИА DEITA.RU. ЗАКОН был ПРИНЯТ!

в третьем чтении. Отныне, используя формулировку «в научных целях», можно будет убивать белых медведей, снежных барсов, леопардов и тигров. Противоречивый законопроект внесли на рассмотрение под Новый год, вероятно, чтобы не создавать лишнего шума. Однако общественность узнала о намерениях депутата и его друзей. В закон внесена основная поправка, которая гласит о возможности отлова животных в целях поддержания популяции либо мониторинга состояния. Теперь не только отлов, но и убийство !

Примечательно, что депутат уже много лет пытается законодательно разрешить убивать редких зверей. Резник является одним из резидентов элитного клуба охотников. Ещё в 2016 году Резник просил лицензию на отстрел путоранских баранов «в научных целях». Для этого была даже раньше разработана целая научная программа, оправдывающая убийство. Вице-премьер Хлопонин инициативу поддержал!, но на защиту баранов встал Росприроднадзор, который не выдал соответствующее разрешение. Под конец 2020 года охотник снова пошёл в атаку. Если общественность и коллеги не остановят VIP-охотника, он получит право на элитную охоту на краснокнижных зверей. В "научных", разумеется, целях. PS. я так полагаю, что на следующем заседании они разрешат VIP-охоту на людей. людей же много - они НЕ краснокнижные. PPS: значит у депутата дохера времени и он хочет тратить его на убийства. А может нахер этого депутата - из думы пинком, если он справляет только СВОИ ХОТЕЛКИ много лет и только и мечтает, что убивать. Пару лет назад работал в компании, обслуживающей здания на Тверской в Москве. Среди прочих бонусов была возможность зайти в местную кафешку и быстро выпить чашечку-другую хорошего кофе. Когда долго посещаешь одно и тоже заведение, начинаешь невольно примечать и приветствовать других завсегдатаев. Был и в этом кафе такой - парень как парень, не толстый и не худой, не высокий и не низкий, одет не броско. Он всегда выпивал чашку чая и шёл на улицу, где присаживался на лавочку и минут пятнадцать читал книгу. В то утро всё было как-то не так. Сначала все подходы на Тверскую закрыли, потом полиция начала проверять паспорта у прохожих. Оказалось, что в этот день должен был состояться неразрешённый митинг на Пушкинской. Перекрыли даже прилегающие переулки. Многие пришли на работу с сильным опозданием - суббота суботтой, а для нас это обычные будни по графику. Когда сотрудников в офисе стало больше, я решил, что пик нагрузки спал и можно пойти выпить кофе. Улица на редкость была пустынной - ни автомобилей, ни прохожих. Тот парень из кафе уже сидел на лавочке и читал свою книгу. ОМОН не просто так не любят в народе. Вот есть СОБР - их уважают, а ОМОН даже в Чечню в 90-х возить перестали, когда новосибирский ОМОН в полном составе сдался в плен боевикам у села Первомайское за что даже министр МВД их назвал соответствующими словами. Сидел парень на лавочке и читал книгу. Никого не трогал, ничего не пропагандировал. Просто читал книгу. Художественную какую-то, названия не помню. Мимо шли трое омоновцев. Когда на голове каска, а на ногах берцы - интеллект заканчивается. Они просто подошли к парню и ударили дубинкой по книге, выбив её из рук. Тупо заржали и пошли дальше. Через витрину не было слышно, но видимо парень потребовал объяснений. За что тут же получил дубинкой. А дальше все развивалось как в кино про Джеки Чана. Руки-ноги-головы, что-то хрустело, а другое улетало, куда-то катились шлемы и в урну были засунуты дубинки. Действие завораживало, как в широкоэкранном кино. Через несколько мгновений всё было кончено. На тротуаре бесформенной массой, кряхтя и охая, лежали все три охранителя. Парень же подобрал книгу и спокойно ушел. Я и бариста вышли на улицу, нет не для того чтобы помочь - конечно, нам хотелось сделать пару сочных кадров. На помощь омоновцам прибежали еще два космонавта. Куда он пошел? вдруг зарычало лицо из скафандра. На редкость спокойный бариста, неопределённо махнул рукой - туда, но вы за ним не ходите. - Почему это, ошарашенно поинтересовался омоновец - Он вас тоже отпиздит. Познакомился я там с одним парнем, который был шефом небольшой айтишной компании, которая занималась разработкой неких GPS приложений для разных телефонных платформ. И этот парень просто убил меня своей историей. Фирма его была хоть и небольшая, но вполне себе успешная. И вот однажды на корпоративе один из сотрудников начал всем втирать, что он состоит в обществе, которое верит в то, что земля плоская и что наука мол всем врёт. даже ссылку на особую ВИКИ дал, и хвастался, что его точку зрения все уважают и вообще их 10% таких верунов и с каждым днём их становится больше. Шеф это всё послушал и быстро по-американски его уволил. Парень сразу в суд, мол уволили его за исповедование иной веры и всё такое. А шеф через адвоката поясняет, что их фирма напрямую связана с разработкой новейших и инновационных технологий GPS, картографии и иных систем, которые подразумевают шарообразную землю, а он своим высказыванием ставит под сомнение свою квалификацию в данной области разработок и поэтому его уволили, чтобы фирма не потеряла своё лицо и свою компетентность перед глобальными заказчиками. Мой дядя отучил меня верить в людскую разумность ещё в милом и дивном возрасте. Работал он мастером бригады электриков-линейщиков, которые чинят порванные провода на высоковольтных линиях. Высоковольтные - это когда например упавший между проводами лом от короткого замыкания просто испаряется. Надо ли говорить, что человеку под такой ток тоже попадать не стоит, в закрытом гробу похоронят. И по его словам, основной проблемой были не запчасти, не воровство меди, не длинные перегоны, не погода, не привычка к опасности и игнорирование ТБ. Даже не пьянство. Приезжают они допустим в Сахареж, который сидит второй час без света. На подстанции выключают большой рубильник, чтобы линия, которую они будут чинить, наверняка была без тока, и они не сгорели, как тот лом, когда полезут к проводам. Конечно автомат сработал и все обесточил, но перестраховаться нужно. Идут собственно вдоль столбов километров пять, находят упавшее на провода дерево и уже залезя наверх резать и сращивать, на всякий случай решают померять, нет ли в проводах тока. Нужно наверное сказать, что для профессионального электрика-линейщика означает "Выключить рубильник на подстанции". Это: - предупредить о том, что они выключают подачу и уходят на линию, дежурного; - на огороженной и охраняемой территории выключить собственно рубильник; - повесить табличку "Не включать! Идут ремонтные работы!", с черепом и костями; - предупредить охранника отдельно никого не пускать. Не помогло. "Приехал мастер, очень ругался что нет электричества, на ферме доилки не работают, на комбинате сусло без холодильников киснет. Включил рубильник, электричество не появилось, еще сильнее ругался, уехал. Почему не остановили? Не успели. Почему не выключили обратно?

Так мастер же." Бригада выдохнула, повторила свои мантры, выключила рубильник обратно, повесила на него замок, и поехала обратно на обрыв. Специально для таких тяжелых случае есть рубильники с проушинами, как на гаражной двери, чтобы уж наверняка можно было быть спокойным. И в них обычный замок, и ключ с собой. Обратно летели на злости, как на крыльях. "Приехал инженер, очень ругался что кто-то линию выключил, ведь на комбинате сусло пропадает, ему сам глава района звонил. Приказал нам этот замок срезать, мы срезали. Включил рубильник, электричество не появилось, еще сильнее ругался, уехал куда-то дальше проверять. Почему не выключили?

Как-то не додумали." Злая бригада, которая понимает, что уже не попадет сегодня домой к ужину, отвинчивает рубильник. И забирает с собой. Для верности оставляют Петровича, который клянется лечь костьми, но не пропустить никого. Назад ехали обреченно. На въезде на подстанцию точил лясы с охранником безмятежный Петрович, немедленно получивший за все. Вместо рубильника был вставлен в пазы здоровенный стальной пруток. "А что", - рассказывал пойманный позже местный электрик: "Мне с фермы звонят - спасай, нет электричества. Я сюда через зады, там в заборе проход есть, а здесь кто-то рубильник спер и плакатом прикрыл. Я и спас, там же стадо недоенное, мне теперь пузырь на ферме должны!" Эта история - про Чарльза Джокина, истинного англичанина и моряка - моя любимая. Как и у всякого настоящего британца, у Чарльза было хобби – он выпивал. Хобби увлекало пекаря полностью и отнимало все его свободное время. «Королевский почтовый корабль «Титаник», на котором ходил Джокин, был огромным плавучим фешенебельным отелем с богато декорированными интерьерами и прекрасной кухней. Шеф-повар «Титаника» получал вторую, после капитана Смита, зарплату на судне и командовал шестью десятками поваров. У Джокина, как у старшего судового пекаря, была дюжина парней в подчинении, офицерская должность и отдельная каюта, где он и разместил свой самогонный аппарат (с дрожжами у нашего героя проблем никогда не было). Той злополучной ночью, когда «Титаник» напоролся на айсберг и затонул за два с половиной часа, Чарльз, как обычно, предавался любимому хобби в своей каюте. Услышав глухой скрежет вдоль правого борта, он вышел на палубу, прихватив фляжку с выпивкой. Вскоре капитан Смит отдал команду расчехлять спасательные шлюпки. Джокин собрал команду пекарей на камбузе и, проявив инициативу, приказал разнести запасы хлеба по шлюпкам, а сам вернулся в свою каюту запастись виски. После объявления «шлюпочной тревоги» старший пекарь сохранял олимпийское спокойствие. Джокин усаживал женщин и детей в шлюпку №10, командиром которой он был, согласно расписанию по тревоге. Сам Чарльз в шлюпку не сел, а, уступив свое место одному из пекарей, предпочел спустится в каюту и, лежа одетым на кровати, продолжал выпивать. В кровати Чарльз провел еще около часа, наслаждаясь покоем и виски. Когда в каюту начала просачиваться вода, он надел спасательный жилет и, взяв с собой запасы выпивки, поднялся на верхнюю палубу. К тому времени уже все шлюпки «Титаника» были спущены на воду и отошли от гибнущего судна. На палубе ему встретился второй помощник Лайтоллер. Позже Лайтоллер рассказывал, что Чарльз Джокин был «чертовски пьян» и второй помощник решил, что старшему пекарю не суждено спастись. На палубе Джокин, не забывая делать глотки из фляжки, выкидывал за борт деревянные шезлонги. Выбросил он их штук пятьдесят или шестьдесят. Некоторым тонущим, плавающие в воде шезлонги, потом спасли жизнь. Чарльз до последнего оставался на борту «Титаника». Когда корма судна стала быстро погружаться, он перелез через поручень у кормового флагштока. Через мгновение «Титаник» ушёл под воду, не создав водоворота. Так Чарльз Джокин оказался в воде, даже не намочив волосы на голове. Более четырех часов он провел в холодных водах Атлантического океана, барахтаясь и выпивая. Лайтоллер не поверил своим глазам, когда увидел Джокина среди спасенных. Если не считать опухших ног, то купание в ледяной Атлантике никак не отразилось на здоровье моряка. Любимое хобби Чарльза придало ему, так необходимое в ту ночь, спокойствие в душе и рационализм в поступках. Он спасся сам и помог спастись многим другим. Джокин покинул «Титаник» последним, максимально сократив для себя время пребывания в холодной воде. На протяжении четырех часов он оставался с сухой головой и имел приличный запас высококалорийной пищи в жидком, незамерзающим при минусовой температуре, виде. После спасения наш герой не изменил своему хобби и своей профессии: продолжил выпивать и ходить в море. Чарльз Джокин побывал еще в двух кораблекрушениях и дожил до 78 лет. На его могиле написано «Пекарь с «Титаника». Сегодня я видел пса. Пёс спокойно стоял и ждал красный свет для машин. Но светофор не работал. Он стоял и ждал у пешеходного перехода. Большой, старый и уставший. Движение было не очень плотное. Я остановился перед ним. Рядом со мной встала тойота ГАИ. Он посмотрел на нас, и спокойно пошёл вперёд. Встречный поток притормозил тоже, но никто не пропустил пса. Мы стояли с ГАИ в одну сторону, пёс стоял на середине дороги, а вот навстречу все пытались проскочить друг перед другом. Пёс просто стоял и с отвращением смотрел на этих тварей, называющих себя людьми. Взгляд говорил о большом опыте и глубоком отвращении. Его шерсть клочьями говорила о тяжёлой и голодной жизни. Выждав паузу между машин, он шагнул спокойно вперёд. Встречные машины вместо того, чтобы притормозить и остановиться, начали истошно сигналить и ломиться друг перед другом, между псом и бордюром, ещё быстрее. Никто не остановился. Мне стало тошно, стыдно, мне стало страшно - кто эти люди, среди кого я живу, с кем будет жить мой сын в будущем? Пса чуть не сбили насколько раз. Но он был спокоен. Разница между такой жизнью и такой смертью не очень ощутима. Какой-то дорогой автомобиль притормозил, и пёс всё же перешёл дорогу. ГАИ уехало, а я всё стоял ошарашенный. Неужели тяжело нажать на долю секунды на тормоз? Неужели я всю жизнь буду жить среди людей, не пропускающих машины скорой помощи?

Я отчётливо понял, что я бы хотел дружить с этим псом. Что он достойнее 90% окружающих меня людей. У меня к вам одна просьба, увидите пса или "скорую", пропустите, пожалуйста. А если нет, то, пожалуйста, никогда не пристёгивайтесь за рулём. Может убьётесь нах@й. Когда мой друг Лёша, отец троих детей, отдал свою дочку первый раз в первый класс, его самого тут же всунули в свежесозданный родительский чат. Лёша заварил чайку, вооружился пирожком с капустой, надел очки и углубился в чтение. В чате рулила какая-то активная мамаша, из тех, которые всегда в курсе всего, даже в курсе какой будет номер у автобуса, на котором ребята поедут встречать рассвет через одиннадцать лет. … Дорогие друзья, на повестке дня три первоочередных вопроса: Необходимо сдать по 800 рублей на охрану школы. Уже на следующей неделе, 15-го числа у Тамары Михайловны день рождения. На подарок предлагаю собраться по 1000 рублей. Пока ума не приложу, что ей дарить, что она любит. Надо подумать. Нам нужно выбрать председателя родительского комитета класса. У кого, какие по этому поводу соображения и идеи?

Прошу высказываться. Лёша отхлебнул чаёк, вытер руки от жирного пирожка, придвинул к себе клавиатуру и принялся высказываться, как и просили: Дорогие друзья, по моему скромному мнению, пока преждевременно сдавать по 800 рублей на охрану. Если позволите, я сам свяжусь с департаментом образования, подробно узнаю и доложу вам: как, в каком количестве выделяются деньги на охрану школ, кто персонально за выделенные средства отвечает и как они расходуются? Считаю, что по 1000 рублей на день рождения скинуться вполне можно. Что любит Тамара Михайловна, я даже не представляю, но, ничего страшного, до 15-го, времени ещё много, успеем разобраться. Самое первоочередное сейчас не это, а то, что люблю я. А я всем сердцем люблю надувные рыбацкие лодки. Первоочередное, потому что у Тамары Михайловны день рождения 15-го, а у меня уже послезавтра 11-го. Да и ещё, как-то нехорошо, что мы забыли включить в наш чат саму Тамару Михайловну, она всё же классный руководитель. И, потом, как она сможет скидываться на подарки на наши дни рождения? Неуважение и дискриминация какая-то получается по отношению к учителю. Надо ли говорить, что одна половина родителей тут же выдвинула Лёшину кандидатуру на пост председателя родительского комитета, а вторая, дружно за него проголосовала. За восемь прошедших лет можно по пальцам одной руки пересчитать те случаи, когда родители этого класса собирали деньги хоть на что-нибудь, при этом всё у них было; и экскурсии и охрана и линолеум и всё-всё-всё, даже шторы. Зато, никто так и не узнал, что же любит классный руководитель, завуч и директор школы. Правда, и Лёша остался без надувной лодки. Пришел на первый урок в классе. Ребята шумные, но успокоить можно быстро. Работаем. В конце урока подходит ученик и говорит "спасибо, я первый раз понял физику". Завуч при всем классе путает мое имя. Подписываем со школой договор через две недели работы. Оклад - один смех. Но я и не за деньгами сюда шел, так что работаем. Проводим лабораторную. Ученики пьют воду из колб и облизывают манометр. Два учителя в классе - не помеха. В следующий раз нужно брать крепкий соляной раствор или слабительное. Или спирт для меня. Класс привык ко мне и начал шуметь гораздо больше. Затрачиваю много нервов и усилий, чтобы держать класс под контролем. Стараюсь не орать. Пока не ору. Ищу спирт. На уроке кто-то крепко сматернулся (матерятся они уже знатно и часто). Поднял весь класс. Сказал - или этот человек выходит, или самостоятельная. Устроили сцену из фильма Спартак ("Я матерился! Нет, я матерился!"). Но это все были другие ребята, наш главный герой засел в кусты. Пишем работу, честно ставлю 90% двоек. Получаю расчет за месяц. В 10 раз меньше, чем написано в договоре (то есть, совсем копейки). В бухгалтерии уверяют, что так надо. Иду к директору. Оказывается, мне насчитали как раз в 10 раз меньше часов. Бухгалтер заверяет, что скоро деньги упадут на карту. Проходит месяц - тишина. На одном из уроков двое учеников обижали третьего (мальчик один в один Невилл Долгопупс). Отбирали вещи, били по ногам и голове. Все делали тихо, я даже не сразу въехал в ситуацию. Вызываю завуча. Завуч орет так, что слышно на всех этажах школы. При виде завуча бьющие ребята съехали в кусты, мол, че я, я ниче не делал. Отказываются выходить из класса, их уже выпинывали одноклассники. Фу. Спирт, где же ты?

Воспитания от завуча хватило ровно на один урок. Через урок вновь пошел мат на уроках, драки и прочая фигня. Популярно объясняю, что будет, если я уйду из их класса и сколько будет стоить их дальнейшее образование. Умные притихли (они и так не шумели), остальные не прониклись. На одном из уроков опять дерутся двое. Потребовал выйти из класса. Сидят. Я настаиваю. Другой мальчик говорит "да чо вы, я б давно вышел, чем это слушать". Вскипаю, выкидываю нахрен всех трех к завучу. У завуча обнаруживается спирт. После последнего урока говорю, что заниматься в этом классе больше не буду. Ведут на беседу к директору. Директор жалуется, что работать некому, обещает златые горы. Я отказываюсь. Уроки в классе вновь ведет завуч. Родители и ученики спрашивают в вотсапе и телеграме - правда ли, что я ушел?

Расстраиваются. Говорят, что за время со мной их ребенок хоть начал понимать физику. Еще раз подчеркну. Все вышеописанное - лицей, учреждение с повышенным статусом. Учителем может работать только либо очень богатый человек, либо альтруист. В таких условиях давать ребятам хоть что-то (не говоря уж о добром и светлом) - огромный труд. Низкий поклон от меня всем учителям. Вы - герои. Николай Рыбников очень любил играть в шахматы, был страстным и темпераментным игроком, бурно радовался победам и болезненно пережи­вал поражения. Иногда к нему в гости заходили знаменитые шахматисты Борис Спасский или Ефим Геллер, и тогда он им обяза­тельно предлагал сыграть партейку-другую. И, конечно же, проигрывал. Однажды вечером к Рыбникову заглянул Ефим Гел­лер, и сообщил, что Борис Спасский не придёт, дескать, он уехал на очередные соревнования. И тогда у Рыбникова возник коварный план — он предложил сыграть с отсутствующим Спасским по телефону. Якобы играет он сам, а на самом деле все его хо­ды будет совершать Геллер. Вот такой вот телефонный розыгрыш с надеждой на ничью с чемпионом мира. Дозвонились до Спасского, и игра началась. Рыбников совершал ходы, подсказанные Геллером, причём подсказанные с помощью молчаливых жестов – дабы противник на том конце телефонной линии не услышал голоса тайного советчика. Минут через десять Спасский задумался, а потом сказал: — Коля, ну-ка отдай трубку Ефиму!

У меня есть хороший товарищ, допустим Мирон, сейчас уже немолодой человек. Он инвалид детства – полиомиелит, ходит с большим трудом, опираясь на палку, но насыщенности биографии хватит на десять здоровых и еще останется. Попробую пересказать одну из его историй. Он тогда жил в Макеевке, работал на шахте. Не в забое, конечно, а в шахтоуправлении. Водились денежки, были хорошие друзья, веселая компания, частенько выпивали вместе. Друзья ходили в качалку, и Мирон с ними, из всех упражнений он мог только жать штангу лежа, этим и занимался. Однажды услышал, что в Венгрии будет чемпионат мира по пауэрлифтингу среди инвалидов, как раз по жиму лежа, и подумал, чего бы туда не съездить. Дальше от его лица, за мелкие неточности прошу не пинать, я диктофон не включал, рассказываю как запомнил. «Надо было сначала отобраться на украинском турнире. А я предыдущий месяц бухал, не тренировался совсем. Пришел в медпункт за справкой, месестра говорит: у тебя давление высокое, не для нагрузок. Я: да ладно, я напрягаться не буду, так, вполноги, то есть вполруки, лишь бы на ЧМ попасть. Приезжаю, а там все ребята мне не чета, бывшие спортсмены, инвалидами стали после травмы – ампутация либо перелом позвоночника, но по-прежнему качки те еще. Я выжал 120 кг, вообще ни о чем. Нормальные веса начинаются со 160. Но подошел к тренеру, говорю: – Возьмите меня, а то когда еще в Европу попаду. До чемпионата еще месяц, я буду тренироваться, обещаю, что привезу медаль. Он посмотрел с таким сомнением, но говорит: – Бюджета на тебя нет, но если найдешь 400 долларов, езжай за свой счет. Место в автобусе есть, в команде полторы калеки. Ну то есть пять калек, две работающие ноги на всех. И в твоей весовой категории у нас никого нет, остальные все легковесы. Ну, я наскреб 400 баксов, приехали в Будапешт. Всех поселили вместе в гостинице, кормят вместе, а я особняком. Пришел в спортзал поздно, легкие веса уже начали соревноваться. Вижу, что в моей категории до 100 кг зарегистрировано трое участников, а в следующей свыше 100 – только один немец. Я думаю: надо попасть в 100+, тогда серебряная медаль гарантирована. Взвесился – 98 кг с копейками. Пошел в буфет, взял два литра сока, помню, у них только вишневый был. Два литра пива залил бы в себя без проблем, но пиво нельзя, допинг-контроль. Пип-пил этот сок, кое-как выпил. Еще монеток в носки затолкал и на взвешивание. Ура, 100 кг и 100 грамм. Немец в первой попытке заказал 130 кг, а я – 115, чтобы наверняка взять, тогда медаль и очки команде в командный зачет. Он посмотрел, что я такой слабак, и вторым весом заявил 140. Я тоже 140, это мой личный рекорд, зато если возьму, я оказываюсь впереди, потому что я легче. Он берет запросто, а я – на пределе сил. Там строгие правила, штанга должна идти строго горизонтально, дожимать нельзя. Но получилось, засчитали. Осталась третья попытка. У меня есть шанс, если он закажет большой вес и не возьмет. Но он же немец, аккуратист, заказывает минимальные 142.5, чтобы наверняка. И ошибается, штанга пошла неровно, ему попытку не засчитали. Всё, я на халяву стал чемпионом. Тренер кидается меня обнимать: больше никто в украинской команде золота не взял, я принес больше всех очков. В командном зачете Украина делит 3-4 место из 12 стран. Дальше меня уже кормили вместе с командой, и обратно ехал не в конце автобуса особняком, а со всеми ребятями». Потом Мирон начал уже серьезно тренироваться, выжимал 180 кг и больше, получил еще несколько медалей и даже съездил на Паралимпиаду. Там, правда, не блеснул, но про это тоже есть история, расскажу, если понравится эта. Режисер фильма «Двадцать дней без войны» Алексей Герман вспоминал, как во время небольшого перерыва на съемках Юрий Никулин присел отдохнуть на солнышке, подставив ему свое лицо. В это время он не напоминал клоуна или Народного артиста. Это был настоящий солдат. "У него даже достоинство было какое-то солдатское: мол, я тебе и чаю принесу, и сапоги сниму, но холуем никогда не буду. В годы Великой Отечественной войны простого солдата очень уважали, была в них какая-то независимость. Была она и в Юрии Владимировиче", - вспоминал Герман. По словам режисера, подобрать в кадр с Никулиным других актеров, игравших солдат, было сложно, потому что смотрелись они фальшиво. Потому что они ненастоящие, а он – настоящий. Вот и весь фокус. "Он до «Двадцати дней без войны» играл замечательные роли, но другие. А здесь он играл интеллигента, которым и был на самом деле. Он с фронтовиками разговаривал на одном им понятном языке. У Юрия Владимировича никогда не было актерского жирка, по которому опытного актера всегда отличишь в толпе. А он был настоящим – и в кино. И в жизни", - рассказывал режиссер журналу «Искусство кино». Часть съемок прошла в Ташкенте. Первым секретарем ЦК КПСС Узбекской ССР тогда был Шараф Рашидов. И вот возникла договоренность, что будет прием. На мероприятие приедет автор литературной основы фильма Константин Симонов, сам Рашидов, а также несколько членов съемочной группы во главе с Алексеем Юрьевичем Германом. Поехал туда и Никулин, у которого была своя цель. Алексей Герман вспоминает ее так: "Рашидов знал моего отца, поэтому у нас шли переговоры по материальной помощи фильму. Для меня это было чрезвычайно важно. Никулин в Ташкенте встретил какого-то старого клоуна, которому нужна была квартира. В общем, устроил мне такую подлюгу. Я про вагоны говорю, про железнодорожные составы, про то, что надо перекрыть трамвайное кольцо, про размещение группы. А Никулин про клоуна, которому квартира нужна. Я ему всю ногу отдавил. Когда вышли, я ему сказал: «Юрий Владимирович, ну, клоун клоуном, это Ваше дело, но здесь целая операция проделана: звонки, выпивки. А он мне на это ответил: «Ты, Леша, с Симоновым все для картины достанешь, я в этом не сомневаюсь, а этому клоуну никто квартиру не даст». В один прекрасный зимний день коллега-участковый с пятого участка, Ирина Львова (единственный на миллионный город и трехмиллионную уральскую область участковый педиатр - кандидат медицинских наук, и это в провинции то) спросила у меня, не хочу ли я съездить в Москву на какой-то слёт моржей Советского Союза. Оказалось, что ее отец, Иосиф Ходорковский (даже не однофамилец ныне звучащего))) возглавляет нашу областную ассоциацию моржей, в одном из клубов которой я и сам плаваю и веду группы здоровых и больных детей. Более того, мне, возможно, дадут там слово рассказать о нашем клубе. А чего не поехать-то, интересно же! Пошёл радостно к завполиклиникой, мол так и так, морж, группы детей, результаты, Москва, рассказ про нас, отгул за свой счёт. Сначала меня попросили подготовить и показать «доклад». Я все понял и сел его писать. На следующий день, заслушав, вместе с завполиклиникой и заведующей моим вторым поликлиническим отделением, то, что я успел придумать и записать за час до «заслушивания», начмед-замглавврача, взяв брезгливо двумя пальчиками мой «доклад», скривила губки и процедила - и вот с этим (потрясая листиками доклада) Вы собрались выступать на весь Союз? И вот по этому (снова брезгливое потряхивание листиками и кривление губок) вся страна будет судить по нашей работе?? Я все понял и пошёл к главному врачу. Мужик молодой, вполне вменяемый, реально классный детский реаниматолог со «Скорой», был у меня наставником в интернатуре на цикле «детская реанимация», недавно назначенный нашим главным. Он выслушал меня и так по-простецки по-свойски говорит: слушай, ну вот зачем тебе туда ехать? Ты же только для себя там пользу получишь. И пока я туповато размышлял, при чем здесь польза и что это такое, он задушевно добавил: а вот пусть завполиклиникой поедет в Москву, расскажет там о нас (нас.)) и, вернувшись, пользу принесёт всему Ленинскому району. Я снова все понял и пошёл брать билеты на самолёт, в пятницу вечером - в Москву, в воскресенье вечером - обратно, семинар как раз намечен был на субботу и воскресенье, но заезд - в пятницу днем. По возвращению в поликлинику мне передали в регистратуре, что мне поставили две смены на неотложке, совершенно, конечно, случайно, но - в субботу и в воскресенье, причём «особо просили передать», что невыход - это прогул со всеми последствиями. В очередной раз решив, что я снова все понял, я пошёл, сдал кровь, и попросил передать взад начальству - что у меня донорские отгулы, и что если нет моей подписи под графиком - всё начальство может ехать на этой неотложке куда считает нужным. Они ведь просто не знали, что административно-бюрократически-партийная машина по мне уже так прошлась ещё в институте, исключив пару раз из партии), что их мелкие гадости - это детский лепет по сравнению с праведным гневом райкома и обкома, есть тут у меня история про это). Прилетел в Москву, добрался до каких-то Ватутинок, там санаторная общага и обшарпанный актовый зал. С утра начался семинар. Президиум, как положено, и человек 70-80 в зале сидит, внимает. Сначала профессора и академики что-то очень интересное и очень непонятное вещали, потом выпустили энтузиаста-моржа, который всех призывал немедленно лезть в прорубь. Потом снова пара профессоров с очень аккуратными рекомендациями и снова морж-энтузиаст с призывом всех и вся лечить только прорубью. Кстати, тогда я впервые для себя уяснил разницу между фанатом и энтузиастом, про какую бы сферу деятельности речь не шла. Энтузиастам помогаю всегда, фанатов считаю чумными и заразными. Когда очередь все-таки дошла до меня, я просто вышел на сцену и рассказал что и как мы делаем, кого из больных детей купаем в проруби, как это делаем, какие противопоказания и показания к этому учитываем, какие результаты, кто из врачей и родителей как к этому относится. Вот тут я и узнал, что, оказывается, в теме «моржевания» бились тогда стенка на стенку консервативные врачи, с одной стороны, и ничего не боящиеся моржи, с другой. А тут я, такой модный и красивый - и врач, и анализы делаю, карточки веду, - и сам морж, руки от пешни для колки льда как крюки уже. Спускаюсь со сцены, подошли ко мне пара человек с вопросами, я предложил им в коридор выйти. Выходим, за нами реально ползала вышло, следующий выступающий сильно обиделся, говорят. Час я ещё отвечал на вопросы и рассказывал. Закончил, боевито поглядывая по сторонам, мол, кому ещё чего рассказать надо. Тут ко мне подходят две женщины, одна из оргкомитета семинара и отводят меня в сторонку. Оказывается, готовится сюжет программы «Здоровье» для Первого канала, мне предложено дать интервью, если я, конечно, не против. Я против не был и меня отвели куда-то за угол, со словами - пойдём отойдём подальше, а то эти е№№натики сюжет не дадут записать. Корреспондент попросила рожи не корчить, пальцем в носу не ковырять, смотреть на неё, а не в камеру и отвечать покороче, без занудства и по-простому, чтобы все поняли. Через двадцать минут и три дубля вернулся я греться в зал. Еще сутки, до конца семинара, меня неоднократно ловили то одна сторона, то другая, с требованиями «объясни этим мудакам, что. », «ну ты же наш, врач (морж), скажи ты им, что. ». Вернулся домой, вышел в понедельник на работу, никто никаких предъяв не делает, но завотделением как-то нехорошо так смотрит, не по доброму. Сначала вышла моя статья в «Комсомольской правде», а это газета ЦК была, 44 млн экземпляров ежедневно, если не ошибаюсь. Я ещё осенью сдуру туда письмо направил, с рассказом, как мы в институте отряд по работе в детском доме №3 города Уфы организовали. Перезвонила мне корреспондет Комсомолки Инна Руденко, что-то уточнила, съездила в Уфу, все проверила, отредактировала письмо - и вышел очерк на 2/3 полосы с моей подписью и местом работы. А получить позитивную оценку в Комсомолке в те годы - это как бесплатный пропуск в первые ряды на Пугачеву/Лепса/Брежневу/Тимати/Моргенштолле или как его там, кому кто нравится, короче. Прямо с утра из обкома партии звонят в горком - «молодцы!

хорошо работаете!

нас на самом верху заметили!». Радостный горком звонит в райком - «молодцы!

нас на самом верху отметили!». Из райкома звонок главному врачу - «молодец! Хорошую смену воспитываешь!

Нас аж из Москвы оценили!». К обеду главный врач позвонил завполиклиникой. я не знаю, что он ей сказал, но любви у неё ко мне не прибавилось, ровно наоборот. И буквально через десять дней, в воскресенье, по Первому каналу Центрального телевидения Союза Советских Социалистических Республик в самой рейтинговой передаче того времени «Здоровье» с Элеонорой Белянчиковой, сейчас даже сравнивать по смотрибельности близко нет ни передачи такой, ни ведущей, выходит то самое интервью со мной, шмыгающим носом на камеру и восторженно что-то там вещающего. Обком звонит в горком. горком в райком. райком - главному врачу. тот, совершенно ахеревший - снова завполиклиникой. а её просто рвёт на части - это же о ней должны были сделать сюжет и показать по телевизору, это же она должна была поехать в Москву, это же ей должны были идти сейчас звонки с восторгами и пожеланиями, а не этому непонятно откуда приехавшему кудрявому высокому голубоглазому выскочке-участковому. То, что меня начали травить не по-детски, я понял далеко не сразу, кроме вызовов-приемов-дежурств ничего вокруг не видя. Просто, когда вдруг на еженедельной оперативке коллега отказалась сесть со мной рядом поболтать, да ещё со словами - я чё, дура с тобой рядом садиться, чтобы меня вместе с тобой оттрахали. я, наконец-то, разул глаза и увидел, что все стулья впереди/сзади и справа/слева от меня пустые, хотя народу много, а зал - маленький. Но уволится мне пришлось через три-четыре месяца, после истории с пионерским лагерем. Но это уже другая история, чуть позже напишу, сейчас времени нет. Питерский, институтский товарищ частенько таскал меня на дачу. Мы там его деду помогали по хозяйству. Одни гнилые доски отрывали от домика, а на их место прибивали другие, такие же гнилые. Дед — Павел Алексеевич, строго контролировал процесс, покрикивая на нас и мы старались. Зато, дедушка и кормил нас отменно. Сало, домашние яйца, бездонная бочка квашеной капусты. Для голодных девяностых, совсем даже не плохо. Однажды зимним вечером, дед лежал на тахте, а мы с товарищем подбрасывали дрова в печку и дед разговорился: - Меня призвали в самом конце сорок первого, привезли в Ленинград, там ускоренное обучение, типа как курс молодого бойца перед фронтом. Так вот, сдружился я там с одним пареньком, сам он из под Вологды, зовут Саша Степанов. На всю жизнь имя запомнил. Служба в учебке у нас была не приведи господи, как вспомню, аж сам не верю, что в живых остался. Ещё тяжелее, чем потом на фронте было. Кормили нас хуже собак, видимо много воровали. Да мы и не жаловались, гражданские ленинградцы жили ещё хуже. Днём занятия по боевой подготовке, ночью на складе ящики таскали, или горы кирпичей после бомбёжек разбирали. Спали не каждую ночь. Болели, конечно тоже многие, почти все. Я воспаление лёгких на ногах перенёс. От голода некоторые умирали. Вроде, здоровый парень, кровь с молоком, а смотришь, через каких-то два месяца, всё. Ну, а как вы думали? Если вас почти совсем не кормить, а только давать тяжёлую работу, да ещё и в казарме иногда вода замерзает, зубами во сне стучишь. А госпиталя для нас никакого не было. Выздоровел — хорошо, нет — извини. И был у нас ротный старшина, сейчас уже не вспомню фамилии. Когда-то знал. Он после лёгкого ранения к нам попал, успел повоевать. Поганый был мужик, лютый. Очень мы его все боялись. Представьте себе, в роте примерно сто пятьдесят человек и почти каждое утро кто-то из нас не просыпался. Старшина подходил, видел что помер курсантик и приказывал скидывать его во двор. То есть натурально, открывали в казарме окно и за руки-за ноги скидывали бедолагу со второго этажа прямо во двор. Так быстрее, чтобы по лестницам и кругами вокруг здания не таскать. Человек ко всему привыкает, мы уж ничему не удивлялись. И вот как-то мой дружок Степанов Саша сильно захворал, Может простуда, может от голода, а скорее всего, всё сразу. Ему с каждым днём становилось всё хуже и хуже, а признаться старшине боялся, могли запросто расстрелять, как саботажника и дезертира. Бывали случаи. Я ему помогал как мог, даже от хлеба своего отщипывал. Утром старшина кричит — Рота подъём!

Все вскочили, а Степанов лежит, молчит, даже пошевелиться не может, только тяжело дышит. Старшина увидел, подошёл, нагнулся и командует нам: — Открывайте окно, забирайте, выносите! Ну, тут его подняли, потащили, а я вцепился Степанову в рубашку, не пускаю, тяну назад, стал умолять старшину, мол как-же так, Степанов ещё дышит, живой ведь ещё. Может хоть подождать сперва, когда помрёт. Старшина разозлился, конечно, ударил меня в грудь, стал кричать про невыполнение приказа в военное время. Мне повезло, отделался только сломанным ребром. А Сашу Степанова всё равно во двор скинули. Ещё живого. Никто из нас больше ничего старшине не пикнул. Ну, хоть без меня сбросили. Как же мне было жаль парня, до сих пор в кошмарах. Не отпускает. - Но это ещё не вся история. Году в пятьдесят каком-то, уж не помню, лет через десять после войны. Жил я тогда ещё в своей деревне под Тосно, Копаюсь в огороде, подходят двое мужиков: один помоложе, другой постарше, лет шестидесяти. Поздоровались, спрашивают, мол, вы такой-то?

Да, говорю, Я. Тот, что постарше показывает мне фотокарточку и спрашивает — кто это? Я посмотрел и сразу узнал, отвечаю — это мой боевой товарищ, Степанов Александр. Тот, что постарше, говорит — Всё правильно, Павел Алексеевич — это Саша, мой сын, а это его старший брат. Мы так и не смогли добиться от военкомата как он погиб и где похоронен?

Говорят, что в учебном подразделении, а как и что, не известно. Какие-то архивы ещё пропали. Одно только письмо от него и пришло, вот оно. тут Саша пишет, что у него есть друг — это. Я конечно мог бы им "наплести", что их сын и брат пал смертью храбрых защищая… блядь… но, не смог. Да и кто я такой, чтобы утаивать от них всю правду? Как есть всё и рассказал и про старшину тоже. Мы весь вечер пили тогда за помин души Александра. Гости переночевали у меня, а чуть свет, попрощались и уехали. Спустя года два, наверное, а может это уже был шестидесятый. Опять ко мне отец Александра Степанова приехал, в тот раз он был один, поздоровался и начал без предисловий: — Павел Алексеевич, я не мог вам писать о таком, но вы тоже имеете право это знать. Вот, специально приехал, чтобы сообщить: — всё, что вы нам тогда рассказали, старшина подтвердил. Подтвердил и перед смертью покаялся. Сантехник Иваныч сидел на своей захаращенной кухне в своей холостяцкой берлоге. Пил горькую. Компанию составляли ему только рыжие тараканы, вольготно себя чувствовавшие среди немытых тарелок. Да-а, жизнь-то не сложилась. А ведь мечтал стать учителем физкультуры, чтобы до старости с пацанами в футбол гонять. Странная мечта — не летчиком, не моряком, а именно физкультурником. Мечтал жениться на однокласснице Олечке, красотке на всю школу, Оля будто и строила ему глазки, а после школы уехала в Тбилиси. А он что? Спивается помаленьку, а че ж не спиться, если целыми днями в чужие унитазы заглядываешь да бачки сливные чинишь. И все ему: «Иваныч то, Иваныч се, поди туда, принеси то». Даже отчество его звучит в их речах неуважительно. Никто не знает, что он — Сергей Иванович Кротов. Никто не знает, что у него был брат-близнец Димка, который умер в семь лет от лейкемии. Он любил брата, хотя тот очень часто лежал в больницах и почти с ним не играл. Димка много мечтал — хотел вырасти и стать геологом. Хотел побывать на Северном полюсе, хотел… Пьяные слезы потекли по щекам алкоголика: «Эх, Димка, это ж я виноват в твоей смерти, и все из-за этих чертовых мандаринов. Прости, брат…» Сергея давно мучила нелепая и детская вина, гвоздем вонзавшаяся в сердце. Он вспомнил свое бедное детство. Бедное, потому что брат болел и мать занималась хворым сыном, почти не обращая внимание на здорового. Все время и все деньги уходили на Димку. Близился Новый год, и отец принес с работы два кулька подарочных конфет — ему и Димке. Конфеты были самые дешевые, леденцы, помадка, батончики, но среди конфет красовались две больших спелых мандаринки. Сергей обожал мандарины. — Одну съешь сам, вторую оставь Димке, — сказал отец. — Конечно, пап. Сергей помнил, какой вкусной, ароматной и по-настоящему сладкой была его мандаринка. И абсолютно не заметил, как съел и вторую. Когда он понял, что натворил, стало стыдно. Кожура мандаринок полетела с балкона. «Надо и виду не подать, что в подарках были мандарины», — подло подумал он. Ему «повезло», о мандаринах никто и не вспомнил, потому что Димке снова стало хуже, и его вместе с матерью увезли на «скорой» в больницу. А потом Сергей помнил, как к ним понаехало много родственников — дедушки, бабушки, тетки, дядьки. Бабушка Варя все говорила матери, что не место ребенку на похоронах, но мать оставила его возле себя, и он видел самого себя — исхудавшего и почти прозрачного в маленьком гробу. Видел и не верил. А потом, уже после похорон, его как обухом по голове ударило: «Димка не умер бы, если бы я не украл его мандаринку». Это была глупая мысль, но она засела в мозгу, превратив его в законченного хулигана и хама. Совесть грызла изнутри, он всем грубил, чтобы ее не слышать. Отец через год ушел из семьи, оставив на его детские плечи весь груз в виде вечно истерящей матери. И пошла вся жизнь кувырком. Женские истерики, крики и слезы так ему надоели, что он решил семью не заводить. И вот теперь пьет с тараканами. «Эх, братка, вернуть бы время назад». Шатаясь и задыхаясь от излишнего выпитого, Сергей вышел на балкон. Город уже зажег огни, звезд видно не было. Сергей поднял глаза к небу и почти протрезвел. Почти на всю ширь ночного неба сверкал огненный циферблат часов. Сергей явственно видел цифры и две стрелки — маленькую и большую — часовую и минутную. Сергей глазел на чудо, а часы будто смотрели на него. Затем стрелки часов вдруг сдвинулись с места и пошли в обратном направлении. Сергей не мог оторвать от них взгляд, вместе с тем он чувствовал себя странно. Он будто уменьшался в размере, будто становился легче. Он взглянул на свои руки, куда подевались мозоли?

И руки будто детские. Зажмурился, открыл глаза. Он стоял на балконе своей детской квартиры и слышал, как на кухне возится мать. Слышал ее голос. — Ма-ам, — удивленно пискнул Сергей. Из кухни вышла его молодая мать. — Чего шумишь?

Дима только уснул. Недовольно повела бровью мать. — Димка живой?!

— едва не заорал он, но вовремя сдержал вопль. А тут повернулся ключ в замке, и в прихожую вошел отец с двумя пакетами новогодних конфет и мандаринок. — Одну мандаринку съешь сам, вторую для Димки, — сказал отец. Сергей наконец-то взял себя в руки и стал мыслить ясно. Он знал, что надо делать. Когда родители ушли смотреть телевизор, он вынул мандаринки из кулька. Запах был одуряющий, он сглотнул плотный комок слюны. Взял мандаринки, очистил от кожуры и отнес в Димкину комнату. Брат слабо зашевелился. — Дим, просыпайся, соня, я принес тебе мандаринов из самой Африки или, может, из Грузии, не знаю. Сергей отломил дольку и вложил в рот брату. — Вкусно, Серый, ты тоже ешь. — Не-а, я уже свои съел, их было четыре. — Ну и что, ешь еще. — Дим, ты чего, хочешь, чтобы я аллергию отхватил? Не хочу. — Серый, а я не хочу завтра в больницу. Надоело уже. — Ничего, вот подлечишься, Димка, и станешь геологом. Я читал, что на Урале есть целые подземные залежи самоцветов. Представляешь, сколько там всего! Димка доел последнюю мандаринку. — Как ты думаешь, Серега, я смогу найти какую-нибудь тайну в земле, если стану геологом? — Конечно, сможешь, так же, как я буду тренировать свою футбольную команду. Сергей обнял своего брата-близнеца и закрыл глаза, чтобы не заплакать. Проснулся он от сильного толчка в плечо: «Ты чего дрыхнешь, шашлык же подгорит, олух!» Сергей открыл глаза. Перед ним стоял смеющийся бородач с его глазами и улыбкой. — Д-димка?!

— Ну а кто же еще? Да прямо с Камчатки!

Икры привез, и крабов, и целую друзу горного хрусталя. Сергей оглянулся. Он сидел на лавке в уютной беседке. Дача зимой была такой же уютной. Из домика вышли женщины и две девочки — его дочери, жена Ольга, и невеста Дмитрия Катя. Все еще не веря в происходящее, Сергей вошел в дом и посмотрел в зеркало. Выглядел неплохо: подтянут, строен, моложав, как и полагается физруку. Барышни накрыли на стол. Дымилась уха, украшали стол шашлыки и бутерброды с икрой. Сели за стол, на стол Димка водрузил бутылку «беленькой». — Э-э, нет, Дим, я не пью. Мне вообще было такой кошмар приснился, будто я алкаш запойный, торчу на кухне с тараканами. И будто я одинок, и тебя, Дима, нет. Будто ты умер в детстве. — Серый, ты че?! Какое умер, ведь у меня замечательный брательник. Я болел, это да, а помнишь, как ты меня мандаринами кормил?

Еще и врал мне, что мандаринок было четыре. Я все помню, Серый. Вот тогда-то я за жизнь зубами и ухватился. Вот тогда, брат, я и понял, что не могу просто сдаться. Да, кстати, хочешь посмотреть на мои геологические находки, у меня целый рюкзак. — Хорошо, Дим, сейчас приду, только вдохну еще немного свежего воздуха. Сергей Иванович Кротов поднял лицо к небу. Никакого циферблата в небе не было, но Сергей сказал куда-то в облака: «Спасибо за все, огромное спасибо…» У моего лондонского знакомого в доме работали электрики — разводили проводку, устанавливали розетки и т.д., всего это заняло порядка полутора месяцев. У знакомого семилетний сынишка Тэо, он постоянно крутился у электриков под ногами, задавал вопросы, трогал инструменты — товарищ думал на него прикрикнуть, чтобы не мешал, но электрики не возражали и даже любезно общались с ним. Через пару недель знакомому пришло письмо от фирмы электриков, в котором был расчетный лист, адресованный Тэо, и его зарплата в 15 фунтов. Расшифровка расчетного листа: Измерение разных вещей — 1.50 Подсчет и сложение количества розеток — 1.50 Кейтеринг (вкусные печеньки) — 1.50 Классное волонтерство — 1.50 Контроль качества (задавал очень много вопросов) — 9.00 Всего — 15 фунтов стерлингов (чуть больше 1500 рублей в эквиваленте). Надо ли говорить, что Тэо чрезвычайно горд собой и своей первой зарплатой. В благотворительности есть разные ниши, и те, кто помогает обычно выбирает ту, что ближе. На этой почве мы познакомились с Лидой - прекрасной девушкой 28 лет, дочкой владельцы небольшого заводика в Подмосковье. Лида давно занималась благотворительностью, но что меня удивило - специализировалась она исключительно на старушках- божьих одуванчиках. Лекарства, продукты, любая другая помощь - все что нужно одинокому или обездоленному старому человеку. Не то, что бы меня сильно удивляла такая направленность- но в её помощи была какая то странная идейность, что ли. Как то разболтались, выпивши. И Лида рассказала мне причину такой любви к бабушкам. - Шел 1992 год. Мама была мной беременна, второй месяц подходил к концу, и тут- отец ушел из семьи. Уехал в другой город к молоденькой девчушке, с которой познакомился на море, оставив маму беременной и с двумя детьми. Накопления сгорели в инфляции, братья- сестры- все маленькие, работать, даже за гроши - нужно с кем то оставить 2 малышей. Помочь некому - бабушка умерла, дедовой пенсии с трудом хватает ему самому на еду, да и сам он на другом конце страны живет. Мама погоревала и решилась делать аборт, пока ещё можно. Оделась, пошла. Идет, и где то на подходе к больнице её встретилась бабушка. Такой вот божий одуванчик. Непонятно откуда она взялась - сама подошла, взяла маму за руку и сказала - "Не ходи туда дочка, не совершай греха, не бери на душу- все будет хорошо, просто дождись вечера". Мама, совершенно ошарашенная, развернулась и пошла домой. Сидела и просто ждала, сама не зная чего. Вечером раздался звонок - подруга, с которой они вместе учились в институте, устроилась в крупное иностранное СП, пригласила на работу и сказала, что у них есть для женщин - сотрудников няни и свой корпоративный детский сад. Сочетание редкое, но в 1992 году бывало и не такое - компанию возглавляла женщина- борец за права слабого пола, и это было частью корпоративной идеологии. Прошли годы, мама дослужилась до заместителя коммерческого директора, освоила инвестиции и уже в нулевых смогла с партнерами запустить небольшое собственное производство. А бабушкам я до сих пор помогаю - долг свой отдаю за жизнь. Дело было лет 15 назад, когда сотовые телефоны и интернет уже существовали, но по отдельности, и еще не захватили наше сознание целиком. Манхэттен, контора по продаже то ли акций, то ли страховок, то ли вообще советов о том, куда вложить деньги. То есть товар может и выгодный, но не первой необходимости. Один жирный клиент может сделать месячную прибыль, но найти такого клиента нелегко, а упустить проще простого. Утром понедельника в контору заходит хорошо одетый мужчина лет тридцати. Секретарша Анечка просит его подождать и бежит в заднюю комнату звонить шефу: – Вы скоро появитесь? Тут клиент пришел. – Какого дьявола?

Я только проснулся. Он через два часа должен прийти. – Он говорит, вы ему на девять назначили. – Ну да. Вчера же перевели часы. Девять по-новому – это десять по-старому, через два часа. – Их не туда перевели. Девять по-новому – это восемь по-старому, через пять минут. Он уже здесь. – Ах я старый болван!

Сидим тут вдвоем с женой, телевизор не смотрим, все часы перевели не в ту сторону. Сейчас выезжаю, но это же полтора часа. Он же уйдет. Это же жирный карась, такой жирный карась, я второго такого еще год не найду. И пунктуальный, собака. Анечка, миленькая! Делай что хочешь, хоть стриптиз ему покажи, хоть минет сделай, но чтобы он меня дождался. Век не забуду, премию выпишу в два оклада. Нет, в три. Анечка возвращается в приемную, но как выполнить возложенную на нее миссию, не знает. Поит клиента кофе, пытается занимать разговорами, но он отвечает односложно, всё чаще поглядывает на часы и вскоре встает. – Не уходите, пожалуйста! Шеф вот-вот будет, – умоляюще говорит Анечка и в волнении расстегивает пуговку на блузке. – Вам жарко? – насмешливо спрашивает клиент. – Ну, это, пожалуй, аргумент. Еще минут пятнадцать у меня есть. Продолжай. Анечка как может медленно расстегивает блузку и лихорадочно соображает, что делать дальше. Пуговиц такими темпами хватит минут на пять. Еще пять клиент полюбуется ее грудью в бюстгалтере, еще можно снять чулки, а потом? До прихода шефа так не продержаться, а снимать юбку или лифчик, тем более отдаваться на офисном столе она не готова ни за какие коврижки. – Я так не могу, – говорит Анечка. – А что ты предлагаешь? – Ну, как-нибудь не так прямо. Поиграть. – В покер на раздевание?

Можно. Карты есть?

– Нету. – Тогда я пошел. – Стойте! А кубики подойдут? – Игральные кости?

Подойдут, тащи. Анечка приносит красиво инкрустированную коробку с нардами. Шеф родом из Самарканда, у него подобных сувениров полный кабинет. – Вот, тут внутри есть кубики. – Шеш-беш? – заинтересованно спрашивает клиент. – Сто лет не играл. Умеешь? – Немножко. Шеф научил, мы иногда играем, когда нет посетителей. – Тогда короткую на твою кофточку. – А если я выиграю, то застегиваю обратно все пуговицы. – Не выиграешь. Шеш-беш мужская игра, тут аналитический ум надо иметь. Расставляй. Через полтора часа в приемную вбегает взмыленный шеф, попавший по пути в пробку и собравший все штрафы с автоматических дорожных камер. Клиент и секретарша, раскрасневшиеся, но полностью одетые, азартно кидают кубики и передвигают шашки. – Извините за опоздание, – говорит шеф. – Пройдемте в кабинет, я вам всё расскажу. – Не мешай!

– клиент в запале не замечает, что перешел не только на ты, но и на совсем другую лексику. – Будь другом, потерпи пять минут. Эта прошмандовка ведет 8:7, я должен ей показать, кто в доме хозяин. Анечка получила не только премию, но и приглашение на свидание от клиента. Красивые девушки с аналитическим умом на дороге не валяются. Данная история является результатом больного воображения автора, и не имеет никакого отношения к тому бардаку, который мы привыкли наблюдать на постсоветском пространстве. Героем данного повествования является некий довольно-таки крупный благотворительный фонд, занимающийся сбором средств для помощи больным раком. Одним прекрасным весенним утром приезжает в этот фонд, айтишник для обновления программы бухгалтерского учета. Перед выполнением обновления, во избежание случайного 3.1415здеца, специалист создал резервную копию базы данных. Ну и для проверки заглянул во внутрь… Увиденное его настолько поразило, что буквально на следующий день он сливает информацию в соответствующие органы. Фигурантами по делу (представители фонда) проходило несколько дам, которые являлись членами семей крупных чиновников города, которые и крышивали эту шарашку. А вот самое интересное заключалось в расходах фонда, которые легко свести в список: 1. Расходы на рекламные кампании по продвижению фонда. 2. Аренда старинного особняка в центре города. 3. Ежедневные обеды, заказанные с обслугой и сервировкой в лучших ресторанах города 4. Поездки на разные зарубежные конференции, посвященные борьбе против рака, что любопытно в заявленные даты никаких конференций подобного рода не проводилось… А речь идет об авиабилетах (бизнес-класс), проживание в гостиницах (5 звёзд), фуршеты в дорогих кабаках и съем машин (бизнес-класс) При этом, "работницы" фонда отправлялись в эти турне не по одиночке, а группой. и не на один день. 5. Заказ всякого барахла типа мягкой игрушки через aliexpress. Которые потом и раздавали в онкологический отделениях больниц города с большой помпой и под камеру (пиар-акции). 6. Оплата за операции, но почему-то пластические. 7. И все… ☹ «Как всё?» — вы спросите… А вот так: фонд жил сам для себя, и по сути являлся неким подобием клуба, где эти дамы приятно проводили вместе время. И за всю историю своего существования, фонд не оплатил ни одной операции у онкологических больных. Во как! И получается, что сердобольный гражданин, увидев в интернете изможденное химиотерапией лицо ребёнка и отсылая смской кровную денежку, ему на операцию, по факту оплачивал или рекламную акцию фонда или развлечение скучающих светских львиц (поездки за бугор и кабаки), ну или липосакцию чьей-то толстой жопы (отметить желаемое). Ну, долго ль, коротко ли, в сказке скоро — На деле-то не вдруг. Следователь докладывает по делу, и дело вдруг закрывают…, а открывают новое на наивного айтишника по статье УК 183: >. И светит ему принудительные работы на срок до пяти лет либо лишением свободы на срок до семи лет. И это, если до суда доживёт. Неизвестно как эта новость дошла до нашего правдолюбца, но свалить за бугор он успел до того, как его взяли под белы рученьки, благо был загранпаспорт и отложены денежки на покупку авто. Приехал к другу в соседний город. Машину поставил возле дома в пятницу вечером. Все выходные мы активно отдыхали и пьянствовали, а на улице шёл снег. В итоге, когда я в воскресенье вечером собрался домой, вместо моей машины стоял сугроб. Снег был мокрый, так как после снегопада началась небольшая оттепель, а перед бампером красовался гребень из снега, который трактор чистящий дворы аккуратно раскидал по бокам. Машина низкая и я засел прилично. Лопаты нет. Пытался с раскачки выехать. Ногами/руками снег из-под колёс отгребал. Буксую и всё. Уже хотел звонить другу, что бы тот помог, как тут из подъезда с отборной бранью выбегает ковыляющий пенсионер с лопатой. - Как ты меня заебал! Газуешь на своём ведре на весь двор! Я блять даже телевизор не слышу!

И с этой всей руганью, он очень шустро откидывает лопатой снег. После того, как мне полегчало от осознания того, что он не собирается меня огреть этой лопатой, я начал ему помогать, откидывая тоже ногами. - Хули ты своими сандалями ковыляешь?! Садись в машину и уёбывай отсюда!

Я молча сел в машину. Дед нетерпеливо махнул мне рукой, а сам обошёл и уперся в багажник. Немного раскачавшись, я благополучно выехал. - Спасибо! - крикнул я, открыв дверь. - Пошёл нахуй! - услышал я в ответ. Таксист в советском союзе был очень уважаемый человек. Официальные плюс левые доходы. Престиж, зависть окружающих, Социальный статус, легкий доступ к противоположному полу.))) Ощущение нужности и важности. Взгляд на 99 процентов населения, как на ничтожества. Смешные инженеры работающие за 140 рублей и такси раз в год в аэропорт или на вокзал могли себе позволить. Ехали пассажиры напряжённо смотря на счётчик, а он тикал и сумма росла. Дальше были девяностые и двухтысячные. Официальное такси почти умерло и появились частники бомбилы. Пригнанные из Европы иномарки. Всякие разборки за хлебные места у вокзалов. Там свои люди работали. И опять много денег и мало работы. Основное времяпровождение это болтовня с коллегами сидя в одной машине и ожидая клиента. Дальше шансон, сигарета и разговор уже с пассажиром. Как все плохо, все украли, и пассажир пошёл жадный. Все изменилось с приходом агрегаторов. Цены упали. Таксисты беспрерывно в движении. Вытеснены все таксисты старой закалки. Они не могут работать в таком темпе. Их старые машины не подходят сервисам. Да они могут взять машину и работать. но нет))) отзывы их убивают. Нельзя курить, нельзя болтать. Надо мыть машину и постоянно отчитываться. Это как серьезный гангстер после тюрьмы на испытательном сроке попадает в фастфуд и его заставляют мыть посуду и протирать столы. Теперь инженер, менеджер, мастер по ноготочкам стал выше таксиста. У всех своя жизнь. Едет вечером в бар и садится в машину не глядя на таксиста. Не уважает его, не разговаривает. Не интересуется основной ли это бизнес или временно таксует))) поэтому много таксистов из ближнего зарубежья. Они просто работают, ничего личного. А наши старые таксисты сидят дома и ругаются в интернете. Ненавидят агрегаторы и ненавидят этих новых водителей. Рассказывают, что они то настоящие профессионалы и было время. а их время ушло. И все рассказы враньё. По приезду в часть нам выдали хб. По принципу- "на драку собаку" Старшина выволок ком зеленого тряпья, швырнул на пол-и "сами разберетесь" Кое-как разобрались, тем более о элегантности речь не шла. Я было начал хвалить чей-то фасон и удачный крой плеча, но был послан дальше Сэвил-Роу. Мда. Видимо тут хорошие манеры не в ходу. Подобным же образом старшина поступил с сапогами. И тут меня ждал жесткий облом. 47го размера не было. Я уныло перебирал вонючие кирзачи и нигде не находил заветных цифр. -Тащщщ прапорщик!

-Ы? -Сапоги не подходят. -Сено к лошади не ходит. Тебе надо- сам к ним и подойди, воин. -Та не. У меня 47 размер. -Это твои проблемы, воин. Хм. В голове роились всякие мысли, но к сапогам они не вели. Может, ограбить кого?

Мимо казармы в темноте народ из соседних рот шлялся в самоходы, сяду в засаде ночным татем, и ну народ босоножить. Тюк прямо в темя и пожалуйте разуваться. Одна проблема. Как я найду свой 47й?

Это ж сколько народу глушить придется ради заветного. Прям представил себя унылым упырем, сидящим на куче бездыханных окровавленных тел. Босиком. Позвали на построение. Решил идти по-домашнему, в тапочках, ибо гражданские шкары у нас отобрали. Неожиданно нарисовался похмельный комроты. Всех построили. Командор прошелся туда-сюда кавалерийским шагом, прошипел "понавезут всякое говно", брезгливо подергал пару ремней, оторвал пару подшив, распрямил ударом по башке несколько кокард. Потом хищно замер. Узрел мои босые глезны. Долго, набычась, смотрел на нарушение. С какой-то пещерной ненавистью. Шея его налилась кровью, глаза покраснели, рожа пошла пятнами. Привычка в любой стремной ситуации вести себя максимально идиотским образом и тут меня не подвела. Я сделал книксен. Капитана накрыло божественное безумие. Орал он минут 15, одной бесконечной фразой, начинающейся на букву Х, причем не вдыхая. В конце его спича (буква Й) я стоял в состоянии легкой контузии, покрытый слизью его слюней, ощущая, что никогда больше не буду прежним. Доселе я не слыхал, что бы связная речь состояла из такого количества мата. Оказывается, матюгами могут быть существительные, глаголы, подлежащие, сказуемые, междометия, союзы и даже знаки препинания. В ушах звенело. Единственное, что я понял из сказанного, что вряд ли я стану генералом. Покачиваясь, как молящийся раввин, я шептал горячечными губами : Потом позвали прапора. И уестествили прям перед строем. Затем, уже с прапором, разрумянившимся от пистона, и прибежавшим на крики замполитом произвели дознание. С каким умыслом я посмел отрастить себе неуставные ноги? А?! Что бы подорвать обороноспособность страны?

Что?! Наученный горьким опытом я только смиренно повторял "Виноват, так точно, виноват", и шмыгал носом. В конце концов мне эта инквизиция порядком поднадоела и на очередное ехидство замполита- "А что у тебя еще не как у людей?

Голова? ", ответил: "Это вы еще мой неуставной хер не видели, товарищи офицеры. Могу показать" Повисла тяжелая тишина. Я прям почувствовал,как прохладная стеночка спину освежает поутряне. Последняя цигарка. Крик "Всех ластоногих не перебьете, гады!", команда "Пли. " и досрочный дембель. Но тут комроты заржал. С ним грохнул строй, потом дошло и до партии. Только прапор сверлил меня взглядом, не обещающим ничего хорошего. А ну да, у него ж ножки, как у гномика. Завидует, видимо. -Гляди-ка, борзый!-веселился майор. -Далеко пойдет- поддержал зам. -Не дальше дисбата- обнадежил прапор. В итоге прапора отправили "рожать" мне сапоги. И мстительный кусок таки приволок искомое. Злобно торжествуя. Я тупо рассматривал эти говнодавы и не верил своему "счастью". 49 размер. Голенища из толстой свиной кожи. На изнанке выбит 1961 год. Долго ж вы меня ждали. Я мысленно перенесся в ту эпоху. Гагарин. Энтузиазм похмельных ширнармасс, "Космос наш!", 22 съезд партии. В 1980 году советский народ будет жить при коммунизме. А в 1986м я одену эти уебища. В первый же день я чуть сдох на кроссе. Во второй пожалел, что не сдох в первый. Ибо вес сапог превращал бег в поднятие тяжестей. А если на дворе был дождь, то с налипшей глиной сапожки мои оправдывали идиому "пудовые". Спартакиада кандальников какая-то. Плюс- два лишних размера обеспечили мне сбитые в мясо ноги. Дело чуть не дошло до гангрены. Валяясь в госпитале, я обдумал план действий. Нашел на свалке аккумулятор. И, вспомнив детский опыт литья свинчаток, отлил себе несколько утяжелителей, кои вшил в многослойно сложенные и прошитые бинты. Привязал эти приблуды на ноги. И так и ходил. Выписавшись из госпиталя, продолжал самоистязаться, благо что утяжелители мои прекрасно помещались в голенища. Перед кроссом я снимал свинчатки и -потихоньку втянулся. Ступни к этому времени превратились в копыта, так что зарядка и марш-броски перестали быть пыткой, а превратились в некое подобие удовольствия. Я даже начал находить в этом юфтевом уебище плюсы. Они теплее кирзы. Отчасти защищают от подлого удара носком в голень. И-пендаль в их исполнении неотразим. Главное-попасть. Из любого положения, с любым замахом лоу-кик переводил оппонента в состояние "хромого лося" Плюс-брошенный наугад, в темноту, в строну храпа, сапог производил такие титанические разрушения, что скоро вся казарма спала, как котики. Еле сопя в сопатки. Один раз я таки спалился. Дотошный старшина заставил разуться и выволок на свет белый мои свинцовые прибамбасы. Офицерье хищно раздуло ноздри. Бинты они изодрали в клочья. Прощупали пальцами. Понюхали. Заколдобились. Прапор зачем-то укусил свинец. -Это что такое?

-Свинец!

-А нахера? -Для утяжеления. -Чего? -Тягот. И лишений.Воинской службы. Стойкость переноса тренирую. -Тебе веса мало? -Да, тащщ майор. (терять мне было нечего) Не хватает. Мне. Веса. В обществе. И истории. Я и так имел странноватую репутацию в глазах начальства. Кто читал мои рассказы о армии- поймет, что я ее честно заработал. Свинец в сапогах окончательно убедил их, что я точно пацан с отклонениями. То, что шиза совмещалась с прекрасными физическими кондициями делала ее, по мнению гансов, еще более опасной. Способы лечения нервных горячек в армии известны всем. Бег, бег и еще раз бег. В ОЗК и противогазе. Военные ярые приверженцы теорий Парацельса о исхождении дурнины через пот. Когда бежишь, обычно повторяешь про себя какой-нибудь стишок. Под бег, например, хорошо ложится речевка Винни-пуха. "Хорошо живет на свете Винии-Пух! Оттого поет он эти Песни вслух! Если я чешу в затылке - Не беда! В голове моей опилки, Да, да, да. " Крутишь эту херь и вроде как в транс впадаешь. Кто бегал-знает. В тот раз мне на патефон случайно попала частушка: На беду, у меня запотели стекла в противогазе, я не углядел прапора, что умудрился услыхать текст речевки. В армии все понимают буквально, абстракции чужды людям цвета хаки, потому как больше на сельхозработы меня не посылали никогда. В результате мне набили РД (рюкзачок) песком и велели с ним не расставаться. С утра до вечера. Месяц. Пошли навстречу пожеланиям, так сказать. Как ни странно, втянулся я довольно быстро, благо ноги перед тем накачал основательно. До сих пор на ляжках орехи молотком колоть можно. Прошло полгода. Всем выдают кирзачи-мне облом. Нетути. Год. Та же история. Уж как я их только не латал. В ход шли гвозди, шурупы, проволока, леска, изолента и даже пластилин. Один хрен-сапоги воду пропускали, как дуршлаг. Через полтора года в мои ботфорты МХАТ оторвал бы с ногами. С таким реквизитом пьеса "На дне " заиграла бы новыми красками. И запахами. Можно сказать, сапоги мои смрадно дышали на ладан. К концу жизни несчастные говнодавы приобрели некоторые старо-алкашьи антропоморфные черты. Эдакая побирушечья синева жалобно-похмельно выпирала из их трещин и заплат. А тут очередной забег на приз кого-то лампасоносного. Зачет по последнему прибежавшему. Сколько стартовало-столько должно прибежать. 10 км. В выкладке. На третьем километре у сапога отлетает подошва. Залет. Думал я недолго. Тут не до шуток- дембель и репутация в опасности!

Одно дело -подставить ганса. Это святое. Но подгадить обчеству- да ни за что! Сапоги-долой, Хозяйственно перевязал их бечевкой и перекинул через плечо. Намана. Октябрь, еще не подморозило, мозоли на ногах крошат камни, не бегу-лечу. Под конец скачек, для усиления образа рачительного крестьянина, спешащего на городскую ярманку, привязал говнодавы к АК. Народ в строю подвывал от хохота. На финише нас встречало заезжее начальство. Увидав мои болтающиеся на бегу хоругви, генерал со свитой по-жабьи выпучили очи. Заинтересовал я их, нечего сказать. Кокарды их синхронно поворачивались по мере моего пробегания мимо. Запахло проблемами. Ничего хорошего я от такого внимания не ждал. Учен. Добежали, посчитали, построились. Их превосходительство, подойдя ко мне, ткнули пальчиком в свисающее морщинистое вонючее и выдохнули интимно- "Это что?" -Сапоги тащщ генерал-майор. -А зачем? -Для всемерного сбережения военного и народного имущества, тащщ генерал-майор. -я прогавкал ответ с максимально дубовой рожей. Сочетание цитат из присяги с явными признаками легкой дебильности на лике воина -услада глаз начальства. Это я усвоил твердо. Генерал задумчиво оглядел сбереженное военно-народное имущество, оценил состояние, фактуру, амбрэ и поманил командира пальцем. Тот на рысях прискакал и разинул уши. -Это что за детство босоногое, майор? -Тык, тащщ генерал, не хватает нам обуви. Они ж на ТСП, считай, ноги до жопы стирают. А у этого не ноги-ласты. -Тебе когда эти шкары выдали, боец?

-Полгода назад, тащщ генерал! (дураков нет начальство подставлять. Енерал уедет-а они останутся) -Пизди мне больше. -Никак нет, тащщ енерал, не пиздю!

-Хм. Хитер бобер. Смышленая у тебя рванина, майор. Сколько ты так бежал?

-Не могу знать!

-Километров семь, буркнул кто то из строя. -Покажи ноги. Мда. Херасе копыта. Ты конь, что ли? Понятно. Значит так, майор. Рота твоя первая прибежала, молодцы. Но если завтра у этого коня не будет уставных копыт, неполное служебное ты схлопочешь прям вслед за благодарностью. Я ясно выразился?

-Так точно! -Фамилия?

-Ррррядовой Камеррррер!

-Херасе. Еврей?

А что ты ТУТ делаешь? (В нашей конно-спортивной части аид был одинок, как карась в канализации) -Служу Советскому Союзу! (рано или поздно этот ответ на N-й вопрос приходит в любую еврейскую голову) -Ишь ты!

Находчив, шельма!

Смотри, майор, я завтра проверю. Наутро у меня были новые шкары. Навряд ли кто-то когда-то так радовался обычным солдатским сапогам. Пошатываясь от счастья, я прижимал к груди такую легкую, прочную, вожделенную, уставную и невыразимо прекрасную кирзу. Никакая чиппева, мартенсы или тимбы, гламурные балли, суровые коркораны или творенья фрязских задосуев не наполняли мою душу таким экстазом обладания. Реальная история: «Я умирала 4 раза, у меня даже группа крови изменилась… Но я выжила, восстановилась, вышла замуж, потом развелась и скоро снова выйду замуж» Woman.ru продолжает рубрику «Реальная история», в которой обычные женщины откровенно делятся с нами непридуманными сюжетами из своей жизни. Эта история о девушке, которой страшный и редкий диагноз «апластическая анемия в тяжелой форме» был поставлен в 17 лет. О своих испытаниях она рассказывает легко и даже с улыбкой. Знакомьтесь, Диана Швабауэр и ее реальная история. Когда я узнала, что больна, мне было всего семнадцать лет. Я училась в одиннадцатом классе, готовилась к ЕГЭ, заканчивала музыкальную школу, очень часто совершала поломничество в Тобольский монастырь. Я активно занималась спортом, у меня был второй юношеский разряд по лыжным гонкам, и я шла на разряд по пауэрлифтингу. Ничего не предвещало беды… Как-то раз подруга заметила, что у меня на руке огромный лиловый синяк. Я же не могла понять, откуда он взялся, но начала наблюдать за тем, как на моем теле появляются все новые кровоподтеки и ощущать слабость. Меня это озадачило, ведь я ничем, как мне казалось, не болела. Я сдала анализы в нашей сельской поликлинике (на тот момент я жила в поселке Приобье, ХМАО), результаты оказались плохими. Врачи думали об онкологии. Первой, кто узнал об этом, была мама. 15 января 2013 года она срочно вызвала меня из школы и сказала, что нам надо ехать в больницу в город Нягань, потому что у меня подозрения на лейкоз. Я даже не знала, что это такое. Пришлось лезть в интернет. В клинике у меня произошла остановка сердца, я попала в реанимацию. У меня начались провалы в памяти, и кое-чего я не могу вспомнить до сих пор. Врачи не могли поставить точный диагноз. Они лишь понимали, что мое состояние резко ухудшается: показатели крови (тромбоциты, эритроциты, гемоглобин) были критически низкими. Мне срочно нужна была донорская кровь. Предварительный диагноз — лейкоз. Через пару дней меня экстренно, на вертолете, переправили в отделение детской онкогемотологии в город Нижневартовск. Там мне взяли пункцию из подвздошных костей и выставили окончательный диагноз — апластическая анемия в тяжелой форме. Врачи сказали, что мой костный мозг не вырабатывает кровяные тела. Это очень редкое онкогемотологическое заболевание — может заболеть один человек из миллиона в год. Вот как мне «повезло». Специалисты сказали, что без пересадки костного мозга мне осталось жить всего два месяца. Помню, подумала: «Какие два месяца, это прикол что ли?». Я не поверила, но все равно закрылась в себе. Выключила телефон, почти перестала появляться в соцсетях, не общалась с друзьями и даже со своим молодым человеком. Я решила, что нам надо расстаться, сказала, что мне нравится другой, и очень жестко его отшила. Он не понимал, что происходит, но все-таки через мою маму узнавал, как у меня дела. Меня раздражало, когда двадцать человек в день писали: «Все будет хорошо». Что тогда говорить? На тот момент я ничего не хотела слышать. Я сама переваривала свою боль. «Я не планировала умирать» После того как диагноз подтвердился, меня вызвали в столицу в Центр им. Дмитрия Рогачева и выставили счет. Это самый лучший детский онкоцентр России. Мы поехали с мамой. Я очень благодарна врачам подросткового отделения «3Г», которые делали все возможное. Мне был проведен курс белковой химии «Атгам», который должен был «разбудить» мой костный мозг и заставить его работать, но чуда не произошло. Через две недели у меня начались осложнения. Болело все тело, казалось, что мои кости пропускают через мясорубку. Ходить я вообще не могла. Врачи поняли, что мне не помогают никакие обезболивающие, и подключили меня к морфию, под которым я провела две недели. Как только аппарат с ним отключали, чтобы хоть немного снизить концентрацию в крови, я начинала кричать от боли. А однажды у меня даже произошла остановка сердца… Все это время я не выходила из больницы и готовилась к ЕГЭ. Ко мне приходили преподаватели и спрашивали: «Силы есть?». Я всегда говорила, что есть, даже если мне было плохо. Я не планировала умирать, мне нужен был аттестат! Спустя четыре месяца после белковой терапии стало понятно, что организм не дал отклик, а, значит, надо делать пересадку костного мозга. Летом мне исполнилось восемнадцать лет, и Центр им. Дмитрия Рогачева был вынужден перевести меня в Санкт Петербург, в Институт онкогемотологии и трансплантации имени Раисы Горбачевой. К сожалению, там мне тоже ничем не смогли помочь, и через неделю ситуация стала просто критической. Я была очень слабой, мама водила меня под руку, ведь я могла упасть. Чтобы вы понимали, у здоровой девушки норма тромбоцитов составляет 150 тысяч Ед/мкл, а у меня было всего 0,03 Ед/мкл. В любой момент все могло закончиться. Все это время шел постоянный сбор денежных средств, ведь государством ничего не финансируется. Можно, конечно, получить квоту, ждать надо несколько месяцев или даже год, но у меня уже не было времени. С помощью сургутского фонда «Сохрани жизнь», листовок и объявлений, которые расклеивала моя семья, жители района и всего Ханты-Мансийского Автономного Округа, мы собрали около 700 тысяч рублей. Также помог депутат Тюменской Областной Думы Леонид Владимирович Михалко, который выделил около 3 млн рублей. Я узнала, что односельчане отдавали последние деньги, чтобы меня спасти. Не думала, что люди могут так делать, и на всех посмотрела с другой стороны… Тем не менее находились и те, кто называл нас мошенниками. Наша семья достаточно всего наслушалась. Мы никого не обманывали и каждый месяц публиковали в открытом доступе финансовые отчеты. У моей семьи не было денег на лечение. Мы держались только на зарплате папы и пенсиях. К моему счастью, нашелся добрый человек (очень состоятельный), который направил меня в клинику в Израиль и смог оплатить большую часть лечения и проживания там. Мы так и не смогли увидеться с ним, но знаем, что его зовут Павел. Мы молимся за него!

Начало эпопеи. Итак, мы приехали в израильский город Хайфа. Мне очень повезло с профессором Цилей Цукерман, которая является заведующей отделением пересадки костного мозга в клинике «РАМБАМ». Это известнейший специалист с мировым именем. Начался 2-месячный поиск донора. Все это время я жила на трансфузиях — вливаниях тромбоцитарной массы, от которой зависела моя жизнь. Благодаря им я и держалась.

в 20 лет меня отдали замуж за еле знакомого человека история